Курган у с. Ильичёво
В 1964 г. Керченская экспедиция Института археологии АН УССР начала раскопки курганов у с. Ильичёво Ленинского района Крымской области (ныне - Республика Крым). На северо-западной окраине села (на абсолютно ровном поле) была обнаружена курганная группа, состоявшая из 10 насыпей, в которых при раскопках открыто около 40 погребений разного времени. Самая богатая скифская могила оказалась в кургане №1.
Курган №1, наиболее высокий в этой группе, имел высоту 2,3 м при диаметре 20 м. В насыпи кургана, особенно в центре, часто попадались обломки античных амфор и отдельные крупные камни. На глубине 1,5 м, на расстоянии 10-16 м от центра кургана залегли крупные дикарные камни и среди них особенно часто встречались обломки амфор. Выяснилось, что в насыпи кургана был создан мощный кромлех высотой до 0,5 м, шириной до 2 м. Кромлех имел слегка вытянутую форму с северо-востока на юго-запад с максимальным диаметром 29 м. В кургане было открыто 10 погребений. Шесть из них принадлежали к эпохе энеолита (одно центральное). Они были спущены с уровня древней дневной поверхности и перекрыты каменными плитами. Еще три погребения — впускные, неопределённые, ибо они были почти полностью разрушены и инвентаря не имели, и одно погребение — скифское (№6).
На глубине 1,5 м возле бровки, к югу от неё, были зачищены два участка, покрытые вымосткой из мелкого камня. На одной из них хорошо сохранилась южная стена каменной гробницы (погребение №6) длиной 1,9 м, составленная из трёх плит. Очевидно, к её восточной (поперечной) стене относились несколько сдвинутых с места плит. Здесь же обнаружены следы камыша (быть может, остатки подстилки), обломки амфор и костей человека. Это все, что осталось от погребения №6. Изучение профиля бровки показало, что курган насыпан в два приёма. Первая насыпь над погребением №8 высотой около 1 м относится к эпохе энеолита. Судя по её диаметру, чётко фиксируемому в профиле бровки, она должна была перекрыть погребения №1-5. Дальнейший рост насыпи кургана связан со скифским погребением №6. Каменная гробница и вымостки были сооружены на поверхности уже существующего кургана. Тогда же его обнесли кромлехом; в профиле хорошо видно, что камни кромлеха перекрывают полы первой насыпи. Затем все сооружение было перекрыто второй и последней насыпью.
Когда было разрушено погребение №6, остаётся неясным, скорее всего в годы Отечественной войны. Во всяком случае, при снятии верхних слоёв центральной части курганной насыпи вплоть до глубины 1,5 м земля была явно перекопана. Именно в такой земле, в 1,5 м к востоку от центра кургана, при снятии бровки на глубине всего 20 см был обнаружен сильно помятый золотой предмет в виде «ведерка» с отверстием в центре «дна». Изнутри торчала какая-то четырёхгранная в сечении «дужка» с отверстием на уплощенном конце. Эта находка может быть связана только с единственным в этом кургане скифским погребением №6, ибо никаких других погребений в центре кургана больше не было. Остаётся неясным, почему золото не было унесено с кургана — ведь грабитель сделал свою ношу максимально компактной. Когда отогнули края «ведерка», внутри оказались свёрнутая в восьмёрку шейная гривна и более десятка обрывков золотых пластин разного размера. Реставрация вещей была проведена в Государственном Эрмитаже, где О.В. Васильевой удалось восстановить все четыре скифских золотых предмета:
Золотой полый предмет, имеющий форму усечённого конуса. В центре плоской вершины (диаметром 10,2 см) имеется небольшое круглое отверстие диаметром 0,7 см. Высота 13,3 см, диаметр основания 16 см. Хотя подобные массивные золотые изделия неоднократно встречались в богатых погребальных комплексах скифского времени, назначение их остаётся неясным. Так, аналогичный предмет, только вдвое меньший, найденный в Острой Томаковской могиле, исследователи считают «очень крупной ворворкой», которая, по мнению М.И. Артамонова, служила для большой кисти, подвешивавшейся к шее лошади. Подобный предмет происходит также из Журовского кургана №400. А.П. Манцевич обратила наше внимание на ажурный золотой шлем из Ак-Бурунского кургана, на уплощенной вершине которого также имеется небольшое круглое отверстие, и высказала предположение, что ильичёвская находка является частью сложного головного убора. Не исключая возможности использования ильичевского конуса в качестве ворворки или части парадного головного убора, предполагают, что столь крупная массивная вещь, укреплённая на металлическом стержне, вполне могла служить основой жезла — символа власти его хозяина. В таком случае не исключено, что на вершине стержня укреплялось какое-то металлическое навершие.
Золотая шейная гривна в сечении четырёхгранная; постепенно утоньшается к несомкнутым, расплющенным концам, на которых сделаны отверстия. Диаметр гривны 17,5 см. Шейные гривны, витые или круглые в сечении, часто встречаются среди скифских украшений. Гривны, подобные ильичевской, сделанные из четырёхгранной массивной проволоки, встречаются крайне редко. Одна из немногих известных аналогий происходит из кургана близ с. Коровинцы Сумской области. А.П. Манцевич считает её западным импортом. Так как комплекс находок из Коровинец не содержит надёжно датированных вещей, то в дальнейшем представляется правомерным синхронизировать их с описываемым ильичевским погребением.
Золотая нашивная пластина. Хотя верхняя часть не сохранилась, видно, что пластина постепенно суживалась к вершине. По её краям через 1,6-1,7 см пробиты маленькие отверстия для нашивки. Второй ряд отверстий для нашивки пробит несколько выше основания пластины. Все поле пластины заполнено тиснёными фигурами. Вдоль правого продольного края (в нижней части) имеются две 8-лепестковые розетки. Остальная часть пластины орнаментирована в скифском зверином стиле. Внизу помещены схематические птичьи головки, расположенные в два ряда (по четыре в ряд). Центральную часть пластины занимает голова оленя, хотя горбатый профиль морды более характерен для лося. Рога изображены в виде спирально согнутых птичьих головок. Подобная трактовка рогов обычна для изображения оленя. Схематические птичьи головки украшают также шею и нижнюю челюсть оленя. Выше, судя по сохранившейся части пластины, располагался ряд профильных головок птиц с широко открытым югювом. Исходя из ширины пластины и размеров птичьих головок, можно сделать вывод, что в ряду их было не более четырёх. Выше узкой, незаполненной орнаментом полосы сохранилась лишь часть морды оленя, нижняя челюсть которого украшена схематической птичьей головкой. Судя по этой части изображения, видимо, в верхней части пластины также была помещена головка оленя в профиль (такая же, как и в центре). Сохранившаяся высота пластины 13,6 см, ширина в основании — 7,5 см.
Золотая обкладка колчана для стрел состоит из двух частей — нижней и верхней. Нижняя — в виде гладкой пластины длиной 23,5 см закрывала большую часть колчана со скругленным дном. Ширина её 12,5 см. Верхняя часть обкладки представляет собой пластину с фризом, выполненным тиснением. Снизу и сверху края пластины окаймлены накладными рельефными полосками, закреплёнными на ней с помощью 10 золотых заклёпок (по 5 вдоль верхнего и нижнего края). Высота верхней пластины 10 см, ширина 12,5 см. Таким образом, общая длина обкладки всего 33,5 см. Если учесть, что длина скифских колчанов колебалась от 50 до 70 см, то можно сделать вывод, что или золотая обкладка покрывала не весь колчан, а лишь его верхнюю и нижнюю части, или ещё одна пластина, примерно равная по длине нижней, не сохранилась. Способ крепления пластин обкладки на основу точно не известен. Видимо, загнутые края пластин плотно прижимались к основе, которая смазывалась какой-то клейкой массой.
Особый интерес представляет рельефный фриз, занимающий всю центральную часть верхней пластины. На фризе изображён олень, которого терзают лев, змея и орёл. Хотя сцена терзания оленя широко распространена в скифском искусстве, ильичевский фриз оригинален, ибо знакомит с неизвестными доселе участниками этого сюжета (орёл, змея). В центре композиции изображён рухнувший на колени олень с вытянутой шеей и несколько откинутой назад головой. Морда оленя устремлена вперёд и вверх, челюсти стиснуты, ноздри раздуты, тонкие уши напряжённо застыли. Взбугрившиеся мышцы чётко выступают под шкурой; лишь ноги, переданные мастером в традиционной позе, выглядят застывшими. Сбоку на оленя напал лев и, обхватив его передними лапами, впился в грудь. Видимо, задними лапами лев упирался в хребег оленя (центральная часть пластины с фризом не сохранилась). Перед мордой оленя изображена змея с широко раскрытой пастью. Головка змеи почти на уровне морды оленя, глаза её уже гипнотизируют свою жертву. Сзади на оленя налетел орёл, он готов вонзиться в тело оленя. Как видим, вся сцена тщательно продумана композиционно и выполнена с подлинным художественным мастерством. Фриз из Ильичевского кургана с полным правом может быть отнесён к числу лучших уникальных произведений скифского искусства.
Как же датируется описанное погребение и золотые изделия, с ним связанные? Как уже отмечалось, золотой конус имеет ближайшие аналогии среди находок Острой Томаковской могилы конца VI или начала V в. до н.э. и в Журовском кург. №400, который относится к первой половине V в. до н.э.. Изображения на ильичевской пластине также имеют близкие параллели в памятниках первой половины V в. до н.э. Это наиболее очевидно при сравнении по-разному стилизованных головок хищных птиц. Так, на золотом налобнике из Журовского кург. №401 нанесены птичьи головки (точно такие же, как в нижней части ильичевской пластины). На золотой пластине — оббивке из этого же Журовского кургана рог оленя орнаментирован такими же птичьими головками, как и рога оленя, изображённого в центре ильичевской пластины. Шея и нижняя челюсть этого оленя украшены птичьими головками, выполненными в другой манере, хорошо известной по золотым бляхам Ак-Мечетского кургана и по ножнам Елизаветовского кург. №1.
Хотя, как уже отмечалось, сюжет ильичевского фриза оригинален и не имеет полных аналогий, сходство в изображении животных и в передаче отдельных деталей позволяет ильичевский фриз сопоставить с рядом известных памятников и также датировать первой половиной V в. до н.э. Действительно, олень, изображённый на ильичевском фризе, имеет много общего с изображениями оленя на бляшке из Журовского кург. №401 (поза, орнаментальная полоска на шее, стилизация рогов), на бляхе из Ак-Мечетского кургана (поза, орнаментальная полоска на шее, выразительная трактовка мощного оленьего тела) и на ножнах меча из Елизаветовского кург. №1 (стилизация рогов, трактовка уха). Прямые аналогии изображениям орла и льва на ильичевском фризе нам неизвестны, однако ряд общих деталей в трактовке этих образов встречается в скифском искусстве первой половины V в. до н.э. Так, в центре золотого налобника из Журовского кург. №401 изображён орёл, у которого голова, клюв и оперение аналогичны ильичевскому. Эти же детали сближают ильичевского орла с орлом, терзающим ягнёнка, помещённым на золотой пластине из четвёртого Семибратнего кургана. Из этого же кургана происходит золотая пластина с изображением сцены терзания оленя львом, у которого грива выполнена в той же манере, как у льва ильичевского фриза.
Сложнее найти аналогии изображению змеи на ильичевском фризе. Змеи, как известно, сравнительно редко встречаются на предметах торевтики из Северного Причерноморья. Из находок в Причерноморье можно назвать лишь золотой браслет из плетёной проволоки со змеиными головками на концах, найденный в том же четвёртом Семибратнем кургане. Здесь змеиная чешуя передана так же натуралистически точно, как и у змеи ильичевского фриза. Однако наиболее сходные изображения змей встречаются на древнегреческих бронзовых поножах. Например, из Олимпии известны бронзовые поножи V в. до н.э., на которых изображены змеи с открытой пастью и чётко выделенным жалом.
Все приведённые аналогии предметам из ильичевского погребения позволяют датировать его первой половиной V в. до н.э. Учитывая, что большинство изображений, стилистически близких ильи-чевским, встречено на предметах торевтики, происходящих из курганов Крыма, Прикубанья, Нижнего Подонья — районов, особенно тесно связанных с античным Боспором, — можно считать, что и ильичевские находки были изготовлены где-то на Боспоре. Пытаться определить сейчас более точно центр, откуда могли бы происходить ильичёвокне изделия, преждевременно — ведь скифские памятники V в. до н.э. (в особенности первой его половины), дающие образцы скифского искусства, очень немногочисленны. Ильичевское погребение (так же как и погребения в Ак-Мечетском и Золотом курганах у Симферополя) является древнейшим среди богатых скифских могил Крыма. В Причерноморских степях к этому времени относятся лишь три богатых погребения: Острая Томаковская могила, курган Бабы и курган близ Херсона. Только детальное, всестороннее изучение всех перечисленных памятников скифской родоплеменной знати даст возможность выяснить многие важнейшие вопросы истории Скифии в конце архаического и начале классического периодов.
