Курган у с. Льговское
В 1976 году археологическая экспедиция Феодосийского краеведческого музея в ходе проведения паспортизации объектов культурного наследия открыла курган, расположеный в 0,6 км севернее села Льговского. Исследования курганного погребения было произведено ввиду прокладки трубопровода. Как выяснилось позднее, в целом, рядом с с. Льговское находится около 30 различных курганов, сооруженных одиночно или группами. В настоящее время исследованными являются только два из них. Раскопки другого кургана были произведены более, чем через 30 лет после первого, при строительстве трассы «Таврида».
Исследование первого льговского кургана производилось под руководством Е.А. Катюшина. Его насыпь была распахана под виноградник на глубину до 0,50 м. До распашки высота кургана достигала 0,40 м, диаметр — 25 м. В ее восточном срезе прослеживалась стена частично разрушенного погребального сооружения. Непосредственно под распаханным слоем была выявлена покровная плита, которая перекрывала трапециевидное в плане сооружение со сторонами 2,35x3,25 м. Плита примерно таких же размеров была найдена в 20 м южнее кургана. Составленные вместе, они покрыли бы 2/3 склепа. Третья покровная плита не обнаружена.
Склеп был впущен в материк на глубину 1,70 м от уровня погребенной поверхности и ориентирован по линии восток-запад. Продольные стены состояли из необработанных, но хорошо сложенных на глине плоских известняковых камней. Они были наклонены внутрь склепа таким образом, что погребальная камера имеет в разрезе вид трапеции со сторонами 1,53 м по нижнему основанию, 1,27 м по верхнему. Западная стена в сохранившейся части сложена из более крупных подтесанных камней. Кладки в углах не переплетены.
В склеп проникали через квадратный в плане колодец (0,70x0,70 м, глубиной 0,80 м от уровня погребенной поверхности), который затем заваливался камнями и глиной. Пол погребальной камеры глиняный, с забутовкой из мелко наколотых камней. На полу покоились останки пяти погребенных: два костяка в центре погребальной камеры находились в анатомическом порядке; третий — у западной стены — в том же порядке, но только до прокладки траншеи и разрушения части склепа. В момент раскопок in situ сохранились только его голени. Два других костяка были сдвинуты еще в древности при повторных захоронениях: один — в северо-восточный, другой — в северо-западный углы камеры; оба присыпаны глиной.
Умершие были положены на спину. Ноги согнуты в коленях, а у двух погребенных в центре камеры перекрещены так, что бедренные кости и коленные суставы одного костяка перекрывали бедренные кости другого. Головы их покоились рядом, тела соприкасались. Поскольку перекрытый костяк находился в полном анатомическом порядке, можно предположить, что эти два погребения сделаны одновременно или почти одновременно
Нижний погребенный — мужчина. Перекрывавший его плохой сохранности костяк, вероятно, женский. Голова мужчины покоилась на обломках обожженной на костре миски, под голову женщины был подложен булыжник. В области груди верхнего костяка находились остатки бронзовой пластины с петелькой и бусы in situ, с глазчатым орнаментом. На ноги погребенного у западной стены были надеты бронзовые браслеты с перевязанными концами, рядом с ними находилась лепная круглодонная чашечка, разбитая во время свершения обряда погребения, а также бусы из египетского фаянса, сердоликовая бусина, бронзовые браслеты с перевязанными концами, спиралевидный бронзовый браслет.
В северо-западной части склепа обнаружено несколько древесных углей. В восточной его части, на полу камеры, были найдены разрозненные, лежавшие беспорядочно сердоликовые бусы, бусы из стекла с внутренней позолотой, краснолаковая миска. Последняя находилась в слое натечного грунта на высоте 0,30 м над уровнем пола. Вероятно, она была поставлена в северную часть ниши и попала в заполнение камеры при натекании грунта. 
Миска имеет кольцевой поддон, стенки округлой формы со слегка загнутыми краями. Внутренняя и, частично, внешняя ее поверхность покрыта лаком. Такие сосуды были широко распространены в Северном Причерноморье во II—III вв. н. э.
Интересна найденная здесь же бронзовая пластинка. Судя по сохранившемуся фрагменту, она имела форму круга, периферия которого покрыта в один ряд пуансонным орнаментом. По меньшему радиусу отбит невысокий рельефный валик, от которого в радиальном направлении протянуты рельефные лучи. Пластина имеет цилиндрическую петельку и является, по-видимому, половинкой складня-амулета.
Более ранним временем датируется инвентарь, принадлежавший погребенному у западной стены склепа. Среди обнаруженных здесь шести бусин из египетского фаянса, три реберчатые. Они изготовлены из плотной мелкозернистой массы и имеют характерную форму: дольки мягких очертаний, параллельные каналу отверстия. Цвет белый с бирюзовым оттенком. Подобные бусы известны по многим погребениям III в. до н. э. — первой половины II в. н. э. Аналогичные найденному многовитковые браслеты встречаются в I в. до н. э. — I в. н. э. Браслеты с перевязанными концами, обнаруженные на голенях костяка, датируются II—III вв. н. э. Таким образом, погребение у западной стены совершено не позднее конца I — начала II вв. н. э. Во II в. н. э. были совершены два погребения в центре камеры. Этим временем может быть датирована миска, на которой покоилась голова умершего мужчины.
Инвентарь исследованного склепа не позволил сделать определенных выводов об этническом составе погребенных. Рассматривая особенности погребального обряда, следует отметить, что древесные угли встречаются в погребениях как у скифов, так и у сарматов, веривших в очистительную силу огня. Для тех и других характерен обычай преднамеренной порчи («умерщвления») предметов. Обращает на себя внимание несоответствие между характерной для сарматов южной ориентировкой умерших и направлением продольной оси склепа по линии восток-запад обычной для скифских захоронений. Так же, как и в скифских погребальных сооружениях, вход в камеру льговского склепа устроен с востока. Не противоречат скифским строительным традициям и такие приемы, как применение глиняного раствора и возведение горизонтальных каменных кладок из дикарных камней.
Сходные погребальные сооружения найдены на Северном Кавказе: пять склепов у села Гижгид (обследованы И. А. Владимировым в 1897 — 1898 гг.) и один в Тыриы-Ауз, открытый П. Г. Акритасом в 1955 году. Элементы сходства этих памятников с льговским склепом состоят в наличии курганной насыпи, входного коридора, заваленного дикарными камнями, входного лаза, глинобитного пола и, наконец, «ложного свода, образованного сужением кверху стен погребальной камеры. П. Г. Акритас и В. А. Кузнецов связывали эту группу погребальных сооружений с аланскими племенами Северного Кавказа и датировали их к V—VII вв. Но льговский склеп датируется найденным инвентарем I—II вв.
Автор раскопок кургана Е.А. Катюшин отмечал, что помимо единства архитектурных особенностей похожи и некоторые черты погребального обряда. В частности, наличие миски под головой умершего чрезвычайно характерно для памятников Прикубанья (меотский могильник у станицы Пашковской). В VI—IX вв. на Северном Кавказе вместо миски часто подкладывали камень. В. А. Кузнецов отмечал возможную связь этой детали погребального обряда с меотским обычаем подкладывания мисок. Также на момент публикации исследователю не были известны примеры обнаружения в единовременных могильниках Крыма складней-амулетов или бронзовых пластин, покрытых пунсонным орнаментом, но близкие, в основных чертах, предметы встречены на Кавказе. В раннем средневековье складни-амулеты получили распространение среди аланских племен. Таким образом, заключал Е.А. Катюшин, результаты исследования льговского склепа, хотя они и не допускают однозначных выводов, позволяют, тем не менее говорить о возможном проникновении аланов в Крым уже в конце I—II вв. н. э.
