Археологическими исследованиями в юго-западной части Усть-Альминского могильника в 2008 г. открыт двухкамерный грунтовый склеп. Подобных конструкций, состоящих из двух камер, связанных общей входной ямой, на памятнике известно немного. Одна из камер склепа содержала непотревоженные многоярусные погребения. В другой, разграбленной в древности, был найден уникальный для Крымской Скифии надгробный рельеф.
В камеру, получившую номер 973, в древности был сооружен грабительский лаз. В результате, погребения оказались сильно разрушенными. Тем не менее, современным археологам удалось определить рамки времени использования склепа по узкодатирущимся находкам. 
К числу вещей с ранними датировками относятся гончарный флакон, лепная курильница, фрагмент краснолаковой чашки с вертикальным бортиком, фибула-брошь со стеклянной вставкой и браслет с окончаниями в виде змеиных голов. Некоторые из этих находок могут быть датированы в рамках второй половины I в. н. э., несколько более раннюю хронологическую позицию, возможно, занимает флакон. Учитывая это обстоятельство, время сооружения камеры склепа 973 и совершение в ней первых захоронений следует относить к середине I в. н. э., или к чуть более раннему времени.
Наиболее поздние вещи из камеры №973 представлены фрагментом сильно профилированной фибулы и орнаментированным зеркалом-подвеской, датировка которых определяется в пределах II в. н. э. Не ранее начала II в. н. э. может быть датирована и цилиндрическая бусина из красного глухого стекла. Принимая во внимание хронологию остальных находок, совершение позднейших захоронений в камере №973 можно относить ко времени не ранее начала или первой четверти II в. н. э. В отношении камеры №974 выяснено, что она появилась примерно в одно время с соседней. Они использовались синхронно.
К середине II в. н. э. подавляющее большинство склепов Усть-Альминского могильника прекратило функционировать. Жители городища перестали хоронить в них умерших и не сооружали новых склепов, перейдя к обряду захоронений в могилах. Среди прочих перестали функционировать и камеры склепа №973 и №974. Двухкамерную конструкцию склепа авторы раскопок А. Е. Пуздровский и А. А. Труфанов предложили считать следствием использования сооружения либо двумя ответвлениями большой семьи, либо родственными семьями. Не исключают они и причины, заключающейся в практичной экономии места на некрополе.
Особый интерес вызывает находка фрагментированного надгробия. На его лицевой стороне — рельефное изображение с женским бюстом, в покрывале. Сохранилась большая часть памятника, утрачены левый и правый верхние углы, а также отколота нижняя часть. Высота — 0,48 м, ширина — 0,47 м, толщина — 0,09—0,11 м. Материал — известняк. Углубленное поле рельефа с изображением в верхней части было закруглено и образовывало свод арки. Скульптурное изображение выполнено в высоком рельефе (0,04 м), объемное восприятие его усиливается за счет углубленного поля. Поверхность самого поля равномерно обработана инструментом, что создает иллюзию фактуры (драпировки) заполнения ниши.
В центре композиции — погрудное изображение женщины в хитоне и накинутом на голову покрывале, кисть правой руки прижата к груди. Хорошо проработаны складки хитона и покрывала, под которым на голове видна повязка. Мастер показал задумчиво-печальное лицо молодой женщины с моделированными чертами (миндалевидные глаза, нос, губы) и грациозной шеей, тонко и реалистично переданы пальцы, и даже ухоженные ногти. Слева от шеи виден локон, возможно, от закрученной в спираль прически. В целом, мастер максимально передал портретные черты умершей.
Надгробный рельеф по своим художественным критериям относится к кругу надгробий с изображением «женщин в покрывале». Наиболее близкими аналогиями ему являются надгробия и вставки из Херсонеса. Эта немногочисленная серия памятников делится на две группы. Первая — надгробия, выполненные преимущественно в мраморе, связанные по происхождению с западными римскими провинциями, либо подражающие им. Вторая — это памятники, выполненные из известняка, местной работы.
Для сравнительной характеристики с альминским рельефом наиболее показательны надгробие Хресты (№ 372) и рельеф № 371. Надгробие Хресты по уровню художественно-технического оформления приближается к альминскому (в утраченной верхней части также могла быть надпись). Однако, учитывая определенные отличия между тремя памятниками, следует поставить альминский рельеф на первое место в хронологическом ряду. Надгробие Хресты было передатировано первой половиной II в. н. э., а обстоятельства находки другой скульптуры (№ 371) позволяют лишь отнести ее ко времени «не ранее I в. н. э.». Последний памятник, исходя из примитивности исполнения, вряд ли мог быть создан ранее, чем в III в. н. э.
Существует несколько версий, каким образом рельеф использовался строителями погребения. Он мог быть установлен над закладом или над сводом камеры и, таким образом, свидетельствует о присутствии в склепе умершей, чей портрет талантливо передан мастером херсонесской художественной школы. Либо обломок рельефа попал в заклад склепа 973 вторично, в качестве строительного материала. В этом случае, в непосредственной близости должна находиться связанная с ним могила. Наконец, обломок в качестве балласта был доставлен из Херсонеса или ближайшего некрополя хоры и использован в забутовке заклада. Первых две версии предполагают наличие среди жителей Усть-Альминского городища лиц греческого происхождения, что вполне вероятно. В Северо-Западном и Юго-Западном Крыму известны находки надгробий боспорского типа. Эти факты свидетельствуют об определенной интеграции в первые века н. э. эллинского населения в состав жителей Крымской Скифии.
