Распространение предметов материальной культуры с христианской символикой у варварских народов европы в раннем средневековье обычно, так или иначе, связывается с христианизацией. Следует учитывать, вместе с тем, что такого рода вещи представляют собой лишь один из компонентов средиземноморской цивилизации и отражают более широкий культурный процесс. примером могут служит пряжки женского убора с изображением креста, распространившиеся в Юго-Западном Крыму в начале средневековья.
Эти пряжки специально изучались Э. А. Хайрединовой и обоснованно рассматриваются ею как один из показателей процесса христианизации варваров Юго-Западного Крыма. Они имеют литую овальную рамку, длинный язычок и прямоугольную пластинчатую обойму с тисненым декором. Пряжки с крестом найдены только в Юго-Западном Крыму, поэтому вполне возможно, что центром их производства являлся Херсонес. В целом дата этих пряжек определяется в рамках второй половины VI – начала первых десятилетий VII в. Согласно Э. А. Хайрединовой большие пряжки с крестом встречаются только в захоронениях взрослых индивидуумов с женским убором. В детских погребениях, например, в погребении 2 склепа 104 в могильнике Лучистое, встречены уменьшенные копии металлических элементов убора.
Сами по себе пряжки с крестом на щитке отражают средиземноморскую традицию женского убора, однако у готов Юго-Западного Крыма они входят в состав восточногерманского женского костюма. Об этом свидетельствует присутствие этих пряжек в погребениях с парными двупластинчатыми и пальчатыми фибулами – такое сочетание типично именно для женского костюма восточных германцев того времени.
В захоронениях пряжки с крестом встречаются с различными типами фибул. В склепе 77 могильника Лучистое, в погребениях 1 и 7 пряжкам сопутствуют фибулы, принадлежащие, согласно А. Г. Фурасьеву, дунайскокерченской традиции. В погребении 90 могильника Суук-су, в захоронении 2 склепа 104 на Лучистом, а также в погребении 216 того же могильника пряжки с крестом являются частью костюма с дериватами двупластинчатых фибул. К этим достоверным находкам видимо стоит условно добавить еще два случая, где фибулы с крестом могли входить в состав костюма с двупластинчатыми фибулами. Это разрушенный склеп 449 могильника скалистое, где было совершено не менее 5 захоронений, вещи из которых перемещены. из склепа происходит большая пряжка с крестом и двупластинчатая фибула с накладками, а также малая двупластинчатая фибула. Второй случай – это склеп 50 могильника Чуфут-Кале, где было совершено не менее 6 захоронений, вещи из которых также перемешаны. Здесь тоже найдена пряжка с крестом и пара двупластинчатых фибул-дериватов. Наконец, надо упомянуть находку пряжки с крестообразным декором в женском погребении 2 склепа 2 могильника Карши-Баир, сопровождавшейся одиночной арбалетной фибулой, находившейся у правой ключицы покойницы.
Стоит отметить, что в могильнике Лучистое погребения с фибулами и пряжками с крестом сосредоточены на ограниченной площади в северо-западном секторе некрополя. При этом два из четырех известных здесь погребений происходят из склепа 77. Вполне возможно, что такая микротопография находок отражает какие-то внутренние связи общины, оставившей могильник. Для могильников Юго-Западного Крыма А. Г. Фурасьев вычисляет два синхронных набора по сочетанию фибул, пряжек и серег. Первый, так называемый дунайский, включает в себя большие двупластинчатые фибулы с накладками и орлиноголовые пряжки. он восходит к престижному «княжескому» костюму восточных германцев V в. Второй, определяемый как боспорский, связанный, согласно А. Г. Фурасьеву, с культурными традициями Боспора и Херсонеса, включает двупластинчатые фибулы с выступом на головке и различные виды пряжек, в том числе и с крестом. Этот убор отражает средиземноморские и остроготские влияния и связан с населением Крыма, культурно ориентированным на Византийскую империю и на ее крымские центры – Боспор и Херсонес.
Наряду с этими двумя женскими уборами на погребальном материале Юго-Западного Крыма можно выделить и третий, «бесфибульный», включающий в качестве обязательного элемента большую поясную пряжку, но при отсутствии в костюме фибул. При этом пряжки могут быть самого различного типа – орлиноголовые, восходящие к дунайской традиции, а также с изображением льва, обоснованно считающиеся ранневизантийскими, или прямоугольные с геометрическим узором, восходящие к остроготским прототипам. В состав такого костюма помимо пояса с большой пряжкой входили браслеты, перстни, обувь с металлической гарнитурой, серьги, ожерелья из бус и т.д. Что же касается пряжек с крестом, то они особенно показательны для «бесфибульного» женского убора уже потому, что в погребениях без фибул эти пряжки встречаются чаще, чем в захоронениях с застежками.
Исследователем М.М. Казанским выделены такие погребения в Юго-Западном Крыму, содержавшие костюм без фибул с крестообразными пряжками: Херсонес, катакомба 620, 1896 г.; Херсонес, склеп 62, 1909 г., погребение на полу склепа; Черная речка 4; Чуфут-Кале, склеп 41; Скалистое склеп 107, погребение 2; Скалистое, подбойная могила 433; Скалистое, подбойная могила 748. Может быть к этому списку надо добавить и разрушенный склеп 418 в могильнике Скалистое, где обнаружено несколько скелетов. Вещи погребений склепа перемещены, присутствует пряжка с крестом, но фибул не найдено. Также необходимо упомянуть и подбойную ограбленную могилу 117 на Чуфут-Кале, где в засыпи имеется пряжка с крестом и сердоликовая бусина, а фибул нет. Подобный «бесфибульный» женский убор выделен в особый тип на материалах V–VII вв. в Западной Европе М. Мартином и определен им как римский/средиземноморский по происхождению. Прототипы такого костюма известны по иконографическим материалам в престижном римском костюме, откуда он и распространяется как у романского населения, так и у варваров, в частности, в Галлии.
В отдельных случаях в романо-германских погребениях с большими пряжками встречены небольшие парные броши, также, кстати, средиземноморской традиции, но они играют здесь совсем иную роль, чем большие двупластинчатые и пальчатые фибулы готского костюма из Крыма – малые броши застегивают ворот погребальной одежды. Среди западных пряжек с большим прямоугольным щитком изредка встречаются и пряжки с тисненым крестом, но они крайне немногочисленны. В качестве примера можно назвать пряжки из меровингских могильников Каранда (Caranda) и Эрм (Hermes) в Пикардии в северной Франции. М.М. Казанский считает, что есть все основания полагать, что и в Северном Причерноморье этот костюм также отражает средиземноморское влияние на материальную культуру варваров. наличие христианской символики на одном из типов пряжек делает такое предположение еще более вероятным. Разумеется, было бы очень наивно думать, что вышеперечисленные традиции женского костюма – дунайские, боспорско-херсонесские и средиземноморские – отражают реальное происхождение захороненных в этом костюме людей.
Уже давно отмечено, что разные типы костюма зафиксированы в одних и тех же склепах, скорее всего принадлежавшим каким-то родственным группам. При этом погребения совершены по одинаковому обряду и существенно не различаются по уровню богатства. Высказано мнение, что эта разница в костюме может быть связана с социальным или имущественным положением владельцев. Представляется более очевидной разница в культурной ориентации носителей той или иной традиции, что вполне вероятно даже в рамках одной семейной группы, особенно при существовании экзогамных браков. Эта культурная ориентированность в какой-то степени подчеркивается и тем фактом, что в византийском Херсоне все погребения с пряжками с крестом являются «бесфибульными», т. е. принадлежат исключительно средиземноморской традиции, в то время как в периферийных некрополях (Лучистое, Суук-Су, возможно, Скалистое и Чуфут-Кале) данные пряжки входят и в состав «германского» костюма. Данная картография еще раз подчеркивает, что вещи с христианской символикой, в данном случае пряжки, декорированные крестом, распространялись вместе с общей волной романизации/византинизации материальной культуры.
