Печенкин Николай Михайлович

Николай Михайлович Печенкин - военный археолог, краевед и ученый полковник, чье имя хорошо известно специалистам-исследователям Херсонеса. Артиллерийский офицер, он увлекся археологическими исследованиями в Юго-Западном Крыму. С начала ХХ века самостоятельно, позже – по заданию императорской Археологической комиссии исследователь производил разведки и раскопки могильников на Северной стороне Севастополя, на реке Бельбек и на Маячном полуострове. Н.М. Печенкин своей деятельностью способствовал преумножению и сохранению памятников археологии и военного дела.  Все же, несмотря на большой вклад в развитие отечественной археологии нам и сегодня не известно, как завершилась жизнь ученого.

Н. М. Печенкин родился 17 июля 1871 года в семье потомственных дворян Келецкой губернии, ныне центральная часть Польши. Начальное образование получил в Орловском кадетском корпусе, затем продолжил учебу в Петербурге, в 1-м Павловском военном училище. По окончании училища по 1-му разряду в 1891 году, начал службу в Варшавской крепостной артиллерии. В следующем году был переведен в 5-ю артиллерийскую бригаду, 9-го армейского корпуса, расквартированного в Украине.

В период прохождения службы в 5-й артиллерийской бригаде был награжден орденом св. Станислава 3 ст., а в 1897 году за участие в трудах по проведению первой всеобщей переписи населения Российской империи — темно-бронзовой медалью. В мае 1900 года был направлен в Петербург и прикомандирован к Главному артиллерийскому управлению (ГАУ).

В столице Николай Михайлович Печенкин реализовал свой давний интерес к исследованию памятников старины, поступив в императорский Археологический институт, готовивший специалистов в области археологии и архивоведения. В учебном заведении, возглавляемым знаменитым исследователем византийского и древнерусского искусства Н. В. Покровским, на рубеже веков блистала плеяда талантливых педагогов и ученых с мировым именем. Среди слушателей института было немало представителей и военного ведомства: А. Н. Андронников, М. О. Бендер, С. А. Гулевич, В. В. Жерве, Ф. А. Ниниве, Е. К. Родзевич, В. К. Судравский и многие другие, которые впоследствии стали известными военными писателями и историками.

Первые самостоятельные раскопки Н.М. Печенкина состоялись осенью 1901 года в северной части Севастополя, где был обнаружен могильник, датированный I в. н. э. с прекрасно сохранившейся коллекцией ритуальных предметов. Исследование могильника стало новым археологическим открытием, получившим признание маститых ученых. До этого случая раскопки производились, главным образом, в южной части города, на развалинах Страбонова Херсонеса. Страбонов Херсонес находится на Гераклийском полуострове, между Казачьей и Голубой бухтами. Получил название по имени древнегреческого географа, историка и путешественника Страбона, который в своем труде «География» (около 7 года н. э.) первым указал, что между Херсонесом и Парфением имеются три гавани и лежащий в развалинах древний Херсонес.

К раскопкам близ Севастополя Николай Михайлович Печенкин возвращался постоянно на протяжении 12 лет. Летом 1903 года он проводил археологические изыскания в районе реки Бельбек. В 1904 году начинающий археолог был избран сотрудником Императорского Археологического института. Занятие археологией становится для молодого офицера важным жизненным устремлением. А вопросы, исследуемые Печенкиным в области археологии, вызывали большой интерес в научном мире. В 1908 году, по представлению видных ученых Н. И. Веселовского, А. А. Спицына и Б. В. Фармаковского он был избран в члены Императорского Русского археологического общества.

Сопроводительное письмо к Открытому листу Н. М. Печёнкина_0.pngДва осенних сезона 1910–1911 годов Николай Михайлович Печенкин проводил археологические исследования на территории Страбонова Херсонеса полностью за свой счет. На его раскопках часто присутствовал известный эпиграфист Р. Х. Лепер, заведовавший «складом местных древностей» Херсонеса Таврического. Он всячески поддерживал неутомимого археолога и давал ему полезные советы и «драгоценные указания». Иногда там появлялся и крупнейший знаток античного мира, профессор Петербургского университета М. И. Ростовцев, читавший лекции по восточной археологии. Он помогал Печенкину с описанием и датировкой найденных фрагментов амфор, пифосов и черепицы с островов Фасоса и Родоса, херсонесских монет и гончарных изделий.

Итоги раскопок 1910–1911 годов были опубликованы в 1911 году в Известиях Археологической комиссии и заслушаны в 1912 году на заседании разряда военной археологии и археографии Императорского Русского военно-исторического общества (ИРВИО). В своем докладе Николай Михайлович Печенкин свидетельствовал, что в результате длительных археологических раскопок, проведенных на большом пространстве Казачьей бухты, начиная от Херсонесского маяка, было обнаружено обширное древнегреческое поселение военно-земледельческого характера.

Выявленные при раскопе дома и усадьбы имели оборонительный характер и располагались на некотором расстоянии друг от друга. По определению профессора М. И. Ростовцева, это поселение представляет собой ярко выраженную клерухию. Это поселение, быть может, единственный в своем роде памятник, сохранившийся без позднейших наслоений. Уже в самом начале I в. н. э. оно лежало в развалинах, что дало основание Страбону увидеть в нем развалины Древнего Херсонеса, в то время как цветущий город располагался на берегу Карантинной бухты.

С конца XIX в. это замечание Страбона подвергалось критике со стороны многих отечественных ученых. Для окончательного решения этого вопроса Н. М. Печенкин предпринял сначала разведки, а затем и систематические раскопки в этих местах. По поводу местоположения и времени возникновения Древнего Херсонеса, который иногда называют Страбоновым Херсонесом, дискуссии продолжаются. Наиболее обоснованной в настоящее время признана точка зрения, основанная на результатах археологических исследований К. К. Костюшко-Валюженича и Н. М. Печенкина.

В ходе раскопок 1909–1910 гг. была открыта редчайшая по сохранности херсонесская межевая система с  системой укреплений IV в. до н. э. на Маячном полуострове.  

ар_0.pngНаиболее интересным памятникам, располагавшимся недалеко от Древнего Херсонеса, Николай Михайлович Печенкин посвятил ряд исследовательских работ, которые вышли в свет отдельными изданиями. Одна из них — «Роспись христианской катакомбы, находившейся близь Херсонеса на земле К. И. Тура» была опубликована в 1912 году. В этой работе Печенкин опроверг комментарии к сюжету настенной росписи, сделанные известным знатоком античного искусства генерал-майором А. Л. Бертье-Делагардом в своей обширной работе «О Херсонесе». Николай Михайлович Печенкин так передает сюжет:

Перед нами иконографическая композиция, быть может, последний момент чуда Святого Федора Тирона (Стратилата). Здесь виден Святой Федор, правее стоит его мать. В левой руке святого, быть может, опущенный меч, далее град, а под ним пораженный змей-дракон.

В 1914 году отдельным изданием появилось новое исследование ученого — «Шверинский курган». Этот удивительный памятник, сложенный из камня, располагался на берегу Стрелецкой бухты, недалеко от Херсонесского городища. Он неоднократно изучался археологами, но безрезультатно. Причины неудач Печенкин видел, как в технических промахах раскопок, так и в остроумии его создателей. В 1910 году курган был полностью уничтожен, а на его месте была возведена береговая артиллерийская батарея. Загадка таинственного кургана так и осталась неразгаданной, так как навсегда исчезла возможность дальнейших исследовательских работ.

Наряду с раскопками исчезнувших цивилизаций, Н.М. Печенкин много времени уделял изучению богатого наследия выдающихся ученых, сделавших немало открытий в отечественной археологии. Особый интерес у него вызывали труды генерал-лейтенанта Н. Е. Бранденбурга, с которым он, вероятно, был знаком, поскольку часто бывал в Артиллерийском историческом музее (АИМ). В 1905 году в «Артиллерийском журнале» была напечатана статья Печенкина «Памяти Н. Е. Бранденбурга». В ней была представлена одна из важнейших сторон деятельности известного ученого, связанная с составлением и изданием научных каталогов музея, в которых впервые было представлено описание исторических памятников с введением новых понятий о состоянии вооружения Древней Руси.

С момента учреждения в 1907 году Императорского Русского военно-исторического общества (ИРВИО), Николай Михайлович Печенкин становится его активным участником. Как секретарь разряда военной археологии и археографии (ВАиА), он принимает участие в организации и проведении археологических исследований Изборской крепости, Новгородского детинца и «Гремячей» башни псковского кремля. Печенкин приглашает известных археологов и архитекторов принять участие в изучении памятников и решает финансовые вопросы, которые позволяют продолжить начатые работы, используя иногда и собственные средства.

К началу работ по архитектурным обмерам и археологическим раскопкам в Изборске и Новгороде, он написал памятку в помощь начинающему археологу «Исследование древних укрепленных мест». В ней он попытался донести до молодого поколения, что

Методы разведок и раскопок могут быть изучены под руководством опытного археолога без труда, но изучение собранного материала доступно лишь лицам, положившим много труда специальному изучению древностей по их отношению к культуре.

В 1912–1913 гг. Печенкин занимался поиском места знаменитой Шелонской битвы 1471 года (Сражение между москвичами и новгородцами на реке Шелони близь озера Ильмень, исход которого предопределил падение политической независимости Новгорода). Им были изучены местные церковные архивы и собраны легенды о битве, бытовавшие у населения. Работы включали в себя тщательные археологические разведки и раскопки вероятного поля битвы в окрестностях с. Велебицы. Но изыскания не дали определенных результатов и установить место битвы ему не удалось.

В качестве представителя от ИРВИО, Николай Печенкин был командирован на XIV международный конгресс антропологии и археографии, состоявшийся в Женеве в 1912 году. По возвращении из Женевы, Печенкин представил подробный доклад о работе конгресса. В своем выступлении он свидетельствовал, что главнейшая задача конгресса состояла в выработке и принятии общеобязательного метода антропологических измерений, в чем давно ощущалась настоятельная потребность, так как материалы, полученные исследователями разными методами, до крайности затрудняли, а иногда и исключали возможность сводки. За активную научно-исследовательскую работу в ИРВИО, полковник Печенкин в 1914 г. был награжден серебряным знаком ИРВИО.

печенкин.pngК 1914 году Н. М. Печенкин — состоявшийся ученый-археолог. Он был избран в Совет ИРВИО. Ему, как специалисту, было поручено рецензировать труд М. И. Ростовцева «Античная декоративная живопись на юге России», посвященный исследованию декоративной живописи, сохранившейся в виде росписей погребальных склепов и охватывающей различные стороны верований, быта и военного дела. С вступлением России в Первую мировую войну, полковник Печенкин был призван в Действующую армию. За годы войны Николай Михайлович Печенкин участвовал в военных действиях на различных фронтах. При всяком удобном случае он просматривал трофеи, отбирая наиболее значимые реликвии противника для коллекций музея.

Весной 1915 года, когда была взята крепость Перемышль, Печенкин писал Д. П. Струкову о трофеях:

 Это оружие очень интересное, а, главное, оно «перемышльское» и его необходимо передать в музей.

В 1916 году полковник Печенкин был назначен начальником 6-го отделения ГАУ, занимавшегося заготовкой и снабжением артиллерии боеприпасами, порохом и взрывчатыми веществами. Понимая всю меру ответственности порученного ему дела, он был полностью поглощен этой работой. Еще осенью 1914 года, когда ни в России, ни в Европе авиационные бомбы не производились, Николай Михайлович Печенкин занимался вопросом приспособления и использования артиллерийских снарядов в этом качестве. Он изобрел специальную ударную трубку для 42-линейных (122 мм.) гаубичных снарядов, которые кратковременно использовались для сбрасывания с летательных аппаратов.

Летом 1917 года в Петрограде создалась напряженная ситуация, вызванная наступлением германских войск в Прибалтике. Временное правительство специальным указом объявило о срочной эвакуации культурных ценностей из столицы. Назначенный в начале сентября исполнять обязанности начальника Артиллерийского исторического музея, Николай Михайлович Печенкин занимался организацией вывоза музейных предметов. Он решительно отстоял в ГАУ свое намерение не отправлять водным путем собрание знамен, формы одежды, архивных документов и наиболее ценных коллекций холодного и огнестрельного оружия из-за пагубного воздействия на них влаги и холода. В сжатые сроки он завершил эвакуацию практически всех памятников Артиллерийского музея.

После Октябрьской революции на часть залов музея, освободившихся от раритетных памятников, стал претендовать Комитет рабочих и солдат Петроградского артиллерийского склада. Комитет решил организовать в них столовую и зал для проведения общих собраний. Предотвращая самоуправство рабочих, Печенкин обратился за помощью к наркому просвещения А. В. Луначарскому, который помог отстоять пустующие помещения музея. В январе 1918 года Печенкин был назначен начальником Артиллерийского исторического музея и включился в работу по сохранению богатого наследия войсковых музеев столицы от грабежа различных деклассированных элементов.

В мае 1918 года Николай Михайлович Печенкин вновь предпринимает попытку продолжить тщательное и детальное исследование Древнего Херсонеса. В Археологической комиссии он поднимает вопрос о необходимости проведения раскопок в 1918 году, аргументируя это тем, что тридцать пять десятин земли, где находились оборонительные стены Древнего Херсонеса, были проданы контр-адмиралом В. Я. Балем в казну. В 1919 году на этой территории планировались строительные работы, которые исключили бы возможность дальнейшего исследования этих мест, представляющих большой научный интерес. Поддержали Печенкина и члены Русского археологического общества.

В конце июля Николай Михайлович Печенкин получил открытый лист, выданный Археологической комиссией, разрешающей в течение года проводить раскопки в районе Севастополя. В начале августа были оформлены командировочные документы на право выезда из Петрограда, подписанные наркомом просвещения А. В. Луначарским и в конце месяца Печенкин выехал в Крым. С этого момента дальнейшая судьба полковника Н. М. Печенкина не известна. На заседании Коллегии по делам музеев и охраны памятников искусства и старины от 11 июля 1919 года было принято решение: не отчислять Н. М. Печенкина, не вернувшегося к месту службы в Петроград, от должности начальника Артиллерийского исторического музея до выяснения обстоятельств, препятствующих его возвращению. 

 

Автобиография Н.М. Печенкина

Благодаря публикации И. В. Тункиной письма Николая Михайловича Печенкина к известному литературоведу и библиографу Семёну Афанасьевичу Венгерову существует возможность осветить основные вехи жизни археолога в его описании. 

Милостивый государь

Семён Афанасьевич,

Не претендуя на звание писателя или учёного, я, тем не менее, чувствую, что своими усилиями я  оставил небольшой след в  науке и, быть может, когда-нибудь понадобятся сведения обо мне. Будучи и  по  образованию и  по  воспитанию совершенно неподготовленным к  какой-либо научной деятельности, мне пришлось по  обстоятельствам, которые я затрудняюсь вполне правильно объяснить, соприкасаться с наукой и, несмотря на весьма слабую подготовку, решать научные задачи.

Дело в том, что в то время (1894–1895 гг.), когда, быть может, только просыпалась модная теперь археология и, особенно, археология русская, я сильно заинтересовался ею. Всё свободное время я отдавал на изучение древностей, что было особенно трудно, так как не имел отклика в окружавшей меня среде, а главное – руководителя.

Так длилось до  1898  года, когда я  занимался сбором каменных орудий в Казанской губ. В следующем году розыски стоянок каменного века продолжились, но, к сожалению, эти работы не оставили никакого следа, так как описаний не составлялось, а все собранные орудия вошли в состав коллекций моего двоюродного брата В. И. Заусайлова, большого любителя-собирателя, не придававшего значения описаниям. Коллекции В. И. Заусайлова после его смерти и ликвидации имущества попали в  Гельсингфорский национальный археологический музей . В 1900 г. поездка в Севастополь сблизила меня c римскими и греческими древностями. Производя небольшие раскопки на Северной стороне и в долине реки Бельбека, я сопровождал работы отчётами и краткими публикациями. Заинтересовавшись вопросом о  существовании древнего Херсонеса в районе Казачьей бухты, я в течение нескольких месяцев 1910 и 1911 годов произвёл обширные строго систематические раскопки, выяснившие вполне этот спорный вопрос, а кроме того давший обширный материал для изучения древнегреческой военно-сельскохозяйственной жизни IV–II вв. до Р. Х. на юге России. Больше 10 лет я  помещаю небольшие статьи по  нашей военной старине в «Русском инвалиде», «Журнале императорского русского военно-исторического общества», в  котором состою секретарём разряда военной археологии и археографии в течение 5 лет. Из печатных трудов могу назвать, кроме мелких статей в газетах, следующие:

1. «Журнал раскопок Н. Е. Бранденбурга 1888–1902 гг.» СПб. I–VII. 1–220 cтр. с картой, портретом и вступительной статьей. Книга издана у Вильборга. Эта самая тяжелая, трудная и большая моя работа.

2. «Раскопки в окрестностях Севастополя». Статья в № 38 «Известий Таврической ученой архивной комиссии».

3. «Роспись христианской катакомбы, находящейся близ Херсонеса на земле г. Тура». Статья в № 48 «Изв. Таврич. уч. арх. ком.».

4. «Савиновская церковь близ Казани». Статья в № 34 «Известий Императорской Археологической комиссии».

5. «Археологические разведки и раскопки в местности Страбоновского Старого Херсонеса”. Статья в № 42 “Известий Императорской археологической комиссии».

6. «Памяти Н. Е. Бранденбурга». Очерк деятельности, перечень трудов. Статья в «Артиллерийском журнале 1905 № 7».

7. «Описание орудий, находящихся у  Главного артиллерийского управления». Отдельная брошюра с рис. изд. 1905 г. 

Есть ещё кое-что, да  я  не  могу вспомнить, где было напечатано, но, конечно, всё незначительное. Никаких биографий, ни портретов моих нигде не помещалось. Писал я обыкновенно под псевдонимом М. П., но много писаний моих не имеют и этих букв, особенно целые столбцы с отчётом о заседаниях разных археологических или военно-археологических обществ и съездов. Вот в двух словах о том, что я сделал. Краткие сведения для биографии прилагаю.

С глубоким уважением пребываю Вашим покорным слугой, Ник. Печёнкин

Список литературы
Рудакова Л. П. Николай Михайлович Печенкин: штрихи к портрету // ВИМАИВиВС. Бранденбурговские чтения. Выпуск 1. СПб., 2003. С. 28–30.
Рудакова Л. П. Имя в истории. К 140-летию со дня рождения Николая Михайловича Печенкина // Отчет Военно-исторического музея артиллерии инженерных войск и войск связи. 2011 г. СПб., 2012. С. 21–23.
Рудакова Л.П. Полковник Николай Михайлович Печенкин: страницы биографии // Военная история России XIX–XX вв. Материалы V Международной военно-исторической конференции. СПб., 2012. С. 192–201.
Непомнящий А.А. К биографии Н.М. Печенкина // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского Серия «Исторические науки». Том 25 (64), № 1. 2012 г. С. 119–128.
Тункина И.В. К биографии Николая Михайловича Печёнкина // Погребальная культура Боспорского царства. Материалы Круглого стола, посвящённого 100-летию со дня рождения М. М. Кубланова (1914–1998). – СПб. : Нестор-История, 2014. – 244 с.