Неоценимый вклад в исследование истории античности Крымского полуострова внес видный археолог-энтузиаст, основатель и первый директор Херсонесского музея, организатор охраны и популяризации античных памятников Херсонеса Таврического и Гераклейского полуострова, активный общественник - Карл Казимирович Косцюшко-Валюжинич. В лице исследователя "русская Троя", как иногда именовали Херсонес Таврический, нашла своего Шлимана. Он был самоучкой, фанатиком археологии, обладал исключительной энергией и настойчивостью. Но у Косцюшко-Валюжинича не было миллионов Шлимана и его коммерческих дарований. В его руках были лишь незначительные средства, предоставляемые Императорской археологической комиссией. Деятельность Косцюшко-Валюжинича вызывала уважение, восхищение и признательность современников, а последователи были безмерно признательны за создание основ постоянной исследовательской базы древнего городища.
Рассказ о жизни исследователя сразу же наталкивается на серьезную неопределенность. Это отсутствие сведений о месте рождения. Родиной К.К. Косцюшко-Валюжинича в историографии принято считать селение в долине реки Западная Двина – д. Новое Село Витебской области, Верхнедвинский район. Так считают большинство исследователей и биографов. Местом его рождения некоторые называют г. Могилев. В.А. Ермоленко в письме в Херсонесский музей-заповедник указывал, что Косцюшко-Валюжинич родился на границе с Латвией, на северо-западе Белоруси. Доподлинно известно, что крестили будущего исследователя в костеле м.Друя Верхнедвинского района, рядом с родовым имением Новый двор, в мае 1847 года.
В августе 1859 года, сын титулярного советника, К.Косцюшко-Валюжинич поступил в приготовительное отделение Института Корпуса горных инженеров в Санкт-Петербурге. В 1865 году, не окончив учебу, он покинул Петербург и возвратился домой, где занялся хозяйственными работами в имении отца. Но дома он не задержался надолго, и в 1868 году К.К. Косцюшко-Валюжинич поступил на службу в Управление Динабургско-Витебской железной дороги помощником главного инженера.
В 1879 году Косцюшко-Валюжинич был переведен в управление Лозово-Севастопольской железной дороги, где стал работать в должности конторщика, а затем старшего бухгалтера счетовода. В том числе это было связано с ухудшением здоровья, а выздоровлению мог поспособствовать южный климат. Крымская земля пришлась по душе будущему исследователю. В Севастополе он купил дом. Оставив службу в 1881 году, он занялся изучением истории Крыма, работал нештатным редактором газеы "Севастопольский листок", организатором Кружка любителей истории и древностей Крыма. Членами кружка являлись градоначальник Севастополя, губернатор, капитан над Севастопольским портом и другие лица.
О личной жизни Косцюшко-Валюжинича известно немногое. Он принадлежал к римскокатолическому вероисповеданию. О том, где и когда именно женился К.К. Косцюшко-Валюжинич также существуют разногласия. Его женой была Марии Павловна, православная, в браке с которой родились семеро детей – трое сыновей (Петр, Павел и Дмитрий) и четыре дочери (Любовь, Елизавета, Мария и Ксения).
С января 1885 года Косцюшко-Валюжинич исполнял обязанности товарища (заместителя) директора Севастопольского городского банка, был членом (позднее председателем) Совета Севастопольского общества взаимного кредита. В том же году Карл Казимирович Косцюшко-Валюжинич стал действительным членом Императорского Одесского общества истории и древностей (ООИД).
С 1888 г. вплоть до начала 1919 г. под руководством Императорской Археологической Комиссии ежегодно проводились систематические раскопки Херсонеса. В 1888 г. действительному члену Императорского Одесского общества истории и древностей К.К. Косцюшко-Валюжиничу было поручено общее руководство и непосредственный надзор за проведением археологических раскопок в Херсонесе. В течение первых же трех лет раскопок профессиональная рабочая артель копателей К.К. Косцюшко-Валюжинича во главе с П. Варсаблюком производила широкомасштабные исследования на территории городища Херсонес.
К этому времени исследования Херсонеса были малорезультативными. Вице-президент ООИД В.Н. Юргевич отмечал неудовлетворительные результаты раскопок, проводимых обществом в Херсонесе. Затратив несколько тысяч рублей, «мы не получили для нашего музея ни одной монеты, ни одной хотя бы малоценной вещи». Основной причиной неудачи он считает противозаконную, по его мнению, деятельность севастопольских любителей, скупавших похищенные солдатами, занятыми на раскопках, древности.
В комментариях к письму редактор газеты К. К. Косцюшко-Валюжинич резонно указал на то, что профессор Юргевич путает причину со следствием. Нельзя получить от раскопок, проводимых без надлежащего надзора, хороших результатов:
Чего стоило ожидать, когда этим делом заведовали лица, хотя и достойные всеобщего уважения, но взявшиеся за археологические изыскания не сочувствуя им... ...нужно только радоваться, что большинство расхищенных в Херсонесе предметов попало в руки честных любителей и украшают теперь коллекции местного музея.
Но путь к руководству раскопками для Косцюшко-Валюжинича не был так прост. Императорская археологическая комиссия относилась к любителям древности и коллекционерам с большим скептицизмом, полагая, что они, не имея специального образования, приносят больше вреда, чем пользы. Президент комиссии А.А. Бобринский поделился с В.Н. Юргевичем своими сомнениями относительно компетенции Косцюшко-Валюжинича. Однако последний заверил Бобринского, что рассматривать Косцюшко-Валюжинича как простого любителя уже не приходится.
Бобринский решил лично встретиться с Карлом Казимировичем Косцюшко-Валюжиничем. В тот момент ни он, ни Косцюшко-Валюжинич не могли предположить, что результатом этой встречи, в дальнейшем, на протяжении двух десятилетий, когда Косцюшко по поручению Комиссии руководил раскопками в Херсонесе, станет крепкое сотрудничество в деле изучения херсонесских древностей. При этом отношения их далеко вышли за пределы служебных и приняли дружеский и доверительный характер.
Раскопки с 1888 года проводились в центральной и западной частях городища, были открыты и исследованы комплекс «базилики в базилике» и часовен № 15а и 15б, базилика № 28 на центральной площади, трехапсидный храм № 25 в западной части городища, базилика на холме (№ 14) и южный загородный храм, расположенный за пределами городских стен, курган в верховьях Стрелецкой бухты на земле полковника Шверина, развалины храма на островке в верховьях Казачьей бухты и укрепленное поселение на перешейке Маячного полуострова.
К.К. Косцюшко-Валюжинич направил в Археологическую Комиссию подробные отчеты о проведенных исследованиях, а также выслал в Санкт-Петербург отдельные находки, которые были переданы в Императорский Эрмитаж. В 1891 г. в результате раскопок в разных частях Херсонеса были исследованы: северная базилика (№ 22) в северном районе, трехапсидный крестово-купольный храм № 6, крестово-купольный храм № 9 с подземным этажом-усыпальницей в квартале XLI, три часовни (Ia, CIa, № 1, 8, 10) в северной части городища, часовня № 5 в квартале LXXXIX, крестообразная пристройка к зданию западной базилики (№ 13) и часовня возле базилики № 15 в западном районе.
Настоящей сенсацией стало обнаружение стелы с Присягой граждан Херсонеса на площади в центральной части городища к западу от Свято-Владимирского собора. Работы были продолжены в 1892 г. и велись они преимущественно на объектах, ранее открытых в западном и центральном районах городища. В результате были раскопаны часовня № 37, продолжались исследования городского некрополя возле южных оборонительных стен. Раскопки 1893 г. проходили в юго-восточном районе городища, где впоследствии был размещен Склад местных древностей, и в северном районе в связи с планами монастыря выстроить стену вокруг располагавшегося здесь монастырского кладбища. В летописи раскопок Херсонеса следующие пять лет (с 1894 по 1898 гг.) были связаны с исследованием оборонительных стен Херсонеса: в 1894 г. в юго-восточной части городища были открыты часть оборонительной стены и комплекс прилегающих к ней построек, в 1895 г. были расчищены участки оборонительных стен и прилегающие к ним постройки в юго-восточном, северовосточном и северо-западном районах городища, в 1896 г. продолжались раскопки южного участка оборонительных стен, в 1897–1898 гг. исследовалась юго-восточная линия оборонительных стен, в эти же годы продолжались исследования некрополя.
В 1897 г. к северу от XIII башни рядом с монастырской гостиницей обнаружили крестообразный храм № 19 («храм с ковчегом»), в алтарной части которого нашли серебряный ковчег с мощами. Год 1899-й был ознаменован раскопками южных городских ворот, уникального склепа № 1012, расположенного с наружной стороны 16-й куртины, и приставных склепов римского времени (№ 1013–1014). Раскопки 1900 г. проводились в юго-восточном углу городища в районе 19-й куртины, где открыли башню XVI и продолжили расчистку башни Зенона. В периболе напротив куртины 18 были открыты гончарные мастерские и участок некрополя.
Раскопки в новом столетии начались с доследования западной и Уваровской базилик. Продолжение раскопок некрополя к югу вдоль Карантинной бухты в 1902 г. позволило открыть Загородный (южный) крестообразный храм. В этом же году возле Уваровской базилики была раскопана трехапсидная базилика «А». В 1903–1905 гг. раскопки производились в центральной, южной и юго-восточной частях городища. Здесь были открыты разновременные помещения, относящиеся к квартальной застройке этих районов, и обнаружена система водостоков. В южной части городища были раскопаны так называемый «монетный двор», часовня в XLIV квартале, башня XIII и прилегающие к ней куртины (№ 14–15), а также исследован участок некрополя в периболе, возле монастырских ворот и Загородного (южного) крестообразного храма. Раскопки некрополя возле этого храма продолжались в 1906–1907 гг.
Жизнь исследователя в эти годы была временами очень трудна: все, что причиняло вред Херсонесу, он воспринимал как личную драму: строительство монастырских зданий и разбивку цветников, возведение на городище артиллерийских батарей. Он боролся, как мог, но и с ним боролись – один из настоятелей монастыря писал на него доносы, обвиняя его, католика, в заведомой враждебности к православной обители; председатель Археологической Комиссии граф А.А. Бобринский объяснял ему, что интересы Военного ведомства превыше археологических; маститые ученые, бывая в Херсонесе проездом, критиковали его раскопки, «ведущиеся без определенного плана» и систему хранения экспонатов в музее. Карл Казимирович аккуратно подшивал все эти документы, снабжая пометкой: «Для будущего историка Херсонесского музея».
С.П. Шестаков, учёный, автор «Очерков по истории Херсонеса в VI - X веках по Р. Хр.» составил живой портрет основателя Херсонесского музея:
…Беззаветно преданный своему делу этот скромный труженик, в своем уединенном жилище на пустынных берегах, где когда-то кипела бойкая жизнь торгового греческого города, шаг за шагом вскрывая вещественные и письменные памятники его былого; под его неусыпным надзором, по его плану производились раскопки, приведшие к весьма важным и неожиданным результатам. Но не одни крупные находки, вроде открытия стен древнего греческого города ниже уровня почвы позднейшего Херсонеса или крестообразного храма, открытого в 1902 г. привлекают внимание к его деятельности, как блюстителя раскопок на месте древнего Херсонеса. Особенно ценно было то, что для него не было мелочей в излюбленном им деле. Каждый осколок древней поливной посуды, каждый невидный обломок предмета обихода или церковной утвари языческого или христианского Херсонеса, при его многолетней опытности в деле изучения херсонесской старины, говорил ему многое, тотчас находил себе место в том или другом отделе небольшого музея на месте развалин древнего города, где с такою тщательностью были им собираемы и классифицируемы предметы херсонесской древности разных эпох.
Мне вспоминается мое знакомство с приветливым и симпатичным хозяином херсонесских раскопок летом 1903 г., когда мне удалось воспользоваться его руководством при ознакомлении с памятниками Херсонеса, вспоминается его живое и увлекательное слово о Херсонесе и его древностях, не сходивших с его языка во время наших бесед на берегу ли моря или в маленьком кабинетике Косцюшко-Валюжинича, подле его детища – его Херсонесского музея, никогда не пустовавшего, причем частые посетители всегда встречали со стороны Косцюшко-Валюжинича готовность к объяснению древностей. Видно было, что этот человек весь живет своими историческими и археологическими интересами и не может не делиться ими с окружающими.
«Истинный апостол Херсонеса наших дней», «большой знаток древностей, неутомимо работающий на пользу науки» – именно такая характеристика была дана Карлу Казимировичу Косцюшко-Валюжиничу в «Путеводителе по Крыму» Г.Г. Москвича, одном из лучших в своем роде, который переиздавался более 20 раз с 1889 по 1915 гг. Столь высокая прижизненная оценка заслуг Косцюшко-Валюжинича является ярчайшим свидетельством того, что он был одним из наиболее авторитетных полевых исследователей своего времени.
Умер Карл Казимирович Косцюшко-Валюжинич 14 декабря 1907 г. в Севастополе, в лечебнице Красного Креста, от воспаления легких. Похоронен был в Херсонесском монастыре, как сказано в некрологе, «католическим и православным духовенством совместно». Его могила с надгробием, которое представляет собой обломок мраморной колонны с надписью, сохранилась на территории музея-заповедника «Херсонес Таврический». Она расположена на аллее, ведущей к морю.
