В истории исследования древнейшей истории Крымского полуострова первой половины XX века заметную роль сыграл Евгений Владимирович Жиров. За свою короткую жизнь ученым было сделано удивительно много, в том числе в области первобытной антропологии, описания и публикации неизвестных источников, новых информационных данных и количественных таблиц, до сих пор не утративших научной ценности. Труды Е.В. Жирова служат образцом строгой аргументации и корректности выводов, построены на скрупулёзном изучении и систематизации авторского конкретного исторического материала.
Евгений Владимирович Жиров родился 29 марта 1908 года в Симферополе в семье юриста-дворянина. После окончания гимназического курса, в 1925-1930 годах обучался на антропологическом отделении географического факультета Московского государственного университета. С мая 1931 года проводил библиографическую работу по антропологии в Институте по изучению народов СССР. В июле 1932 года продолжил трудовую деятельность в Музее антропологии и этнографии (МАЭ) на должности научного сотрудника 2-го разряда, в феврале 1934 года был переведен в 1-й разряд.
Е.В. Жиров принимал активное участие в экспозиционных работах по вводному отделу и анатомических коллекций Кунсткамеры, где зарекомендовал себя как трудолюбивый и последовательный сотрудник. К примеру, когда ему потребовалось произвести инвентаризацию и регистрацию антропологических экспонатов и в дальнейшем организовать их хранение, он прежде всего в течение полугода изучал в архиве АН СССР материалы и документы, касающиеся истории антропологического отдела и хранившихся там коллекций. В процессе работы Е.В. Жиров обнаружил неопубликованную рукопись академика К.М. Бэра, имевшую важное значение для истории антропологии в целом. В итоге им было составлено около 500 научных описаний и отреставрировано почти 5000 коллекционных предметов.
В течение 1930-х годов Евгений Владимирович Жиров становится активным участником археологических экспедиций, организованных разными институциями: Ленинградским государственным университетом, Русским музеем, Зоологическим музеем, МАЭ, Институтом истории материальной культуры. Он побывал на Севере Европейской России и Южном Урале, в Сибири и в Средней Азии. При этом, главное открытие в своей жизни, молодой антрополог сделал на малой родине – в Крыму, в 1936 году, работая в составе комплексной Крымской палеолитической экспедиции под руководством С.Н. Бибикова.
В тот полевой сезон разведывательный отряд Е.В. Жирова подверг тщательному исследованию западную часть Байдарской долины и низовья реки Черная. Группа двигалась по территории, в 1927-1928-х и начале 1930-х годов осмотренной экспедициями Г.А. Бонч-Осмоловского и С.Н. Бибикова. В результате детальной съемки местности, Е.В. Жировым было открыто несколько стоянок тарденуазского периода, в том числе восьмислойный мезолитический грот Мурзак-Коба, в дальнейшем получивший мировую известность.
На стоянке под слоем с раковинами улиток Helix был обнаружен череп человека. Эта находка определила особый интерес к памятнику. И интерес превзошел все ожидания. Кроме остатков хозяйственно-бытового комплекса типа «раковинных куч», фаунистических остатков и костяной индустрии с особыми двухрядными наконечниками, в третьем слое грота археологи обнаружили парное погребение мужчины и женщины.
В погребении Е.В. Жировым были найдены кремневые и костяные орудия¸ в том числе обломок ребра копытного животного со следами обработки в руке женщины, кремниевая пластинка в ее берцовой кости, округлый скребок в плечевой кости, трапеция и костяное шило между плечевой костью и нижними ребрами. Эти предметы исследователь с осторожностью идентифицировал как погребальный инвентарь (хотя на протяжении мезолита подобные явления практически не встречаются).
В дальнейшем Е.В. Жиров провел тщательное антропологическое изучение скелетов. Возраст женщины был установлен в пределах 20-25 лет при росте около 155 см. Она имела высокий крутой лоб с хорошо выраженным надбровьем, тонкий со слабой горбинкой нос, большие миндалевидные глаза, широкий овал лица, гармонично обведенный рот и подбородок. Мужчина в возрасте 40-50 лет имел относительно высокий для эпохи рост - примерно 165 см, прямую посадку головы, глубоко сидящие глаза, широкий рот, узкий нос и тяжелый подбородок. Этих рослых длинноголовых первобытных людей Е.В. Жиров отнес к кроманьонскому типу, отличному от человека средиземноморского типа из расположенного в северной части Байдарской долины навеса Фатьма-Коба.
Другим был и обряд захоронения в обоих памятниках, что, по мнению ученого, подчеркивало автономность жителей обоих стоянок (12 километров), как в происхождении, так и в идеологических взглядах. В процессе детализированного изучения костяков, Е.В. Жировым был также инициирован вопрос о причинах гибели древних обитателей Мурзак-Кобы. С.Н. Бибиков, специально не поднимая этого вопроса, отмечал, что в черепе мужчины обнаружен обломок костяного шила. Несомненно, находка могла носить и случайный характер, тем более, что в этом же черепе был найден обломок ребра.
Однако и С.Н. Бибиков, и Е.В. Жиров в полевом дневнике, указывали, что в трещине черепа мужчины торчал кремневый осколок. Факт его наличия свидетельствовал о возможной насильственной смерти. В дальнейшем, при написании научных сообщений и статей Е.В. Жиров всегда использовал преимущественно архивные источники, авторские материалы и полевые дневники, что придавало его трудам методологическую завершенность, взвешенность и незаидеологизированность, характерную для эпохи.
Некоторые работы автора были опубликованы уже после Великой Отечественной войны, другие, к сожалению, оказались утраченными. В 1940 году Е.В. Жиров подготовил к печати несколько статей. В исследовании «Об искусственной деформации головы» он разработал первую в отечественной антропологии классификацию этого феномена. Е.В. Жиров выделил четыре основные разновидности искусственной деформации: затылочная, затылочная-лобнозатылочная, теменная, кольцевая или циркулярная, при этом установив, что древнейшие циркулярно-деформированные черепа на территории СССР относятся ко II тысячелетию до н.э. и находки их ограничены южными регионами.
Автором была подмечена характерная тенденция распространения этого обычая в восточно-западном направлении. Погребения с черепами указанной конфигурации Е.В. Жиров разместил в структурированном им хронологическом ряду: таласские могильники, сарматские погребения Поволжья, Украины, Северного Кавказа, готские могильники в Крыму, средневековые некрополи Кавказа, Крыма, а также отдельные средневековые погребения Западной Европы. На основании антропологического анализа исследователь связал обнаруженную последовательность с миграциями гуннских племен.
В другом сообщении «Заметка о скелетах из неолитического могильник Южного Оленьего острова» Е.В. Жиров реализовал попытку уточнения вопросов генезиса монголоидной расы. Так, исходя из данных антропологического состава территории СССР и палеоантропологических материалов, ученый предположил, что протоевропеоиды южных регионов еще вы палеолите достигли Енисея, а в северной Евразии они же в ранние периоды столкнулись со встречным потоком протомонголоидов, метисировавшихся в Западной Сибири. Из слияния этих двух рас, по мнению Е.В. Жирова, впоследствии образовались многочисленные племена и национальности России, степень монголоидности которых закономерно увеличивается по мере продвижения к востоку. В заключении Е.В. Жиров корректно резюмировал, что несмотря на то, что публикуемый материал является важным источником для решения проблемы лапоноидов (антропологический тип, сохранившийся у саамов — коренного населения северной Европы и отличающихся от классических европеоидов) и уточнения гипотезы отсутствия у них монголоидных признаков, он требует дальнейших исследований и тщательной проверки.
Для научного стиля Е.В. Жирова было характерно глубокое понимание абсолютной ценности исторического факта и вторичности наших суждений о нем, ориентация на использование методов и данных точных наук при формулировке археологических и антропологических заключений, ясность, краткость, а подчас и сухость стиля, принципиальную конкретность суждений и осторожность в формулировке выводов (последнее вполне объясняется не только возрастом ученого, но и тем, что он лишь начинал самостоятельный путь в науке).
После возвращения из Крыма, в октябре 1937 года Е.В. Жиров был отчислен из Института этнографии, в связи с реорганизацией последнего и исключения из его проблематики учреждения антропологических исследований. В течение 1937-1938 годов ученый работал в Институте истории материальной культуры и Государственном Эрмитаже. В июне 1938 года был восстановлен в должности младшего научного сотрудника Института этнографии. В 1940 году за образцовую работу по приведению в систему фондов отдела антропологии, качественную организацию учета и хранения, добросовестное отношение к своим обязанностям Евгению Владимировичу Жирову была объявлена благодарность с вручением премии. Характеризуя личность Е.В. Жирова историк, антрополог Б.Н. Вишневский писал:
«Е.В. Жиров является исследователем, который зарекомендовал себя серьезным отношением к тем поручениям, которые он имел по музейной и научно-исследовательской линии, проявив при этом в научной работе элементы самостоятельного творчества».
После начала военных действий, 25 июня 1941 года Е.В. Жиров, несмотря на непригодность к военной службе, прервал работу в Антропологическом институте при МГУ, вернулся в Ленинград и приступил к выполнению своих обязанностей хранителя антропологических и этнографических коллекций. С 15 октября 1941 года ученый занял должность начальника противохимической защиты. Е.В. Жиров тушил авиабомбы на крыше института, не покидая своей боевой пост вплоть до гибели 9 сентября 1942 года.
Подводя итог творческому наследию Е.В. Жирова, можно сказать, что опубликованные историком работы по вопросам отечественной первобытной археологии и антропологии имели в своей основе четкую базу, на анализе которой определялась постановка цели и задач исследований под руководством известных археологов эпохи (С.Н. Бибикова, С.А. Трусовой и других). Е.В. Жировым разрабатывались вопросы, актуальные для российской науки, в том числе этапов и особенностей каменного периода на территории Крыма. Немаловажное значение в формировании научной библиографии Е.В. Жирова имел творческий потенциал историка и его желание проникнуть в самую суть проблемы и понять ее решения. В связи с этим в памяти потомков исследователь всегда останется человеком, верным своим принципам и всегда готовым на бескорыстную помощь и служение российской науке.
