К числу выдающихся исследователей памятников крымской земли относится ученый с мировым именем, признанный специалист в области раннесредневековой истории, археологии и архитектуры Юго-Восточной Европы, доктор исторических наук - Анатолий Леопольдович Якобсон, отдавший значительный период своей трудовой деятельности византийским и армянским древностям полуострова.
Родился Анатолий Леопольдович Якобсон 22 августа 1906 года в г. Луге в семье лесовода. Среднее образование он получил в Петрограде и Москве. В столице в 1922 году он был принят на физико-математический факультет Московского университета. Но через два года перевелся на археологическое отделение этнологического факультета этого университета. В 1927 году А. Л. Якобсон переехал в Ленинград и продолжил занятия на факультете языкознания и истории материальной культуры Ленинградского университета. Под влиянием лекций Д. В. Айналова, Ф. И. Шмита, Н. Я. Марра, И. А. Орбели уже на студенческой скамье определились научные интересы ученого — история материальной культуры Крыма и Закавказья в средние века.
В 1929 г. А. Л. Якобсон окончил Ленинградский университет и в следующем году поступил в Государственную Академию истории материальной культуры (позднее — Гос. Институт истории материальной культуры, ныне — Ленинградское отделение Института археологии АН СССР), пройдя путь от научно-технического сотрудника до старшего научного сотрудника. В круг его научных интересов входили: мануфактурное производство Руси XVII в., культура средневекового Азербайджана и хазар.
Много времени А. Л. Якобсон отдавал археологии. Еще будучи студентом, он участвовал в археологических экспедициях в Старом Крыму, Судаке, Херсонесе. В 1929 г. в Армении по поручению И. А. Орбели он обмерял, описывал, фотографировал памятники архитектуры. В 1936 г. был на раскопках замка Анберд в Армении. В 30-х годах принимал участие в работе Цимлянской экспедиции. В 1929 г. увидела свет его первая научная статья о византийской капители VI в.
Одним из этапов исследовательской деятельности А.Л. Якобсона были работы в Крыму. Под руководством Е.В. Веймарна, М.А. Тихановой и А.Л. Якобсона Государственной Академией истории материальной культуры и Севастопольским музейным объединением в 1938 г. была организована экспедиция на городище Мангуп. Перед ней была поставлена задача начать систематическое изучение памятника. Основными объектами раскопок стали базилика (предполагаемый храм св. Константина и Елены) и дворец князя Алексея. Полученные материалы показали, что на плато есть следы поселения V—VI вв. Этим временем было датировано и строительство базилики, но в дальнейшем М.А. Тиханова сузила эту дату до VI в.
Впервые в истории исследований городища была проведена археологическая разведка его оборонительных сооружений. Несмотря на это, вопрос о существовании синхронных базилике крепостных стен не был решен, притом выявилось расхождение точек зрения руководителей экспедиции. Так, в предварительном сообщении, основанном на рапорте М.А. Тихановой, утвердительно говорится о существовании на плато раннесредневековых оборонительных стен и ворот (Капу-дере). Затем А.Л. Якобсон выступил с двумя статьями, в которых дополнительно аргументировал это положение. В статье, вышедшей в 1940 г. и посвященной архитектурному анализу Мангупской базилики, были подвергнуты критике основные выводы Н.И. Репникова касательно преемственности Мангупа от Эски-Кермена. По поводу оборонительных сооружений автор пишет, что «раннесредневековая кладка в нижней части стен XIV—XV вв. прослеживается почти на всем протяжении их. Он отмечает также наличие средневековой кладки из больших блоков в воротах под мысом Тешкли-бурун и в Табана-дере. Отмечается, что в последнем пункте эта стена надстроена поздней кладкой, датируемой надписью в башне XIV в.
Появление крепостей на Мангупе и в других пунктах Горного Крыма А.Л. Якобсон связывал с необходимостью защиты византийских владений от внешней опасности, которая особенно реальна была в V—VI вв. Свои мысли о византийском строительстве на Мангупе он развивает в статье, опубликованной в послевоенное время и специально посвященной анализу оборонительных сооружений городища. Отнеся стены Мангупа в их современном виде к XIII—XV вв., А.Л. Якобсон отмечает, что в ряде мест сохранилась кладка из больших хорошо отесанных блоков (Капу-дере, район ворот, и Табана-дере, нижняя стена), которая по ряду аналогий датируется им VI в. Основной вывод таков: Мангупская крепость входила в систему укреплений эпохи Юстиниана I, упомянутую Прокопием под образным названием «длинные стены», в создании их могли принимать участие херсонесские строители. Это положение в дальнейшем повторялось в других работах, посвященных проблемам раннесредневековой Таврики. В последней статье о крепостных сооружениях Чуфут-Кале А.Л. Якобсон упоминает участки мангупских стен в качестве образцов кладки VI в.
Гипотеза об основании крепости на Мангупе в юстиниановское время и о вхождении ее наряду с другими укреплениями в систему «длинных стен» встретила критику со стороны Н.И. Репникова и других авторов. Противоречия между исследователями по этому вопросу выявились уже в период совместной работы в экспедиции 1938 г. (если только не раньше). Е.В. Веймарн, обследовавший оборонительные сооружения городища, в осторожной форме высказался о времени их возникновения. Отметив, что в нижней стене в Табана-дере использовался древний тесаный камень, он, однако, считает все сооружение поздним, поскольку лежат эти блоки неправильными рядами и без подрубленных в скале постелей; то же говорится и о стенах в Капу-дере. Единственное место, где, по мнению Е.В. Веймарна, можно видеть раннесредневековую кладку, это — остатки главных городских ворот. Вопрос о планировке и характере раннесредневековой крепости Е.В. Веймарн оставляет открытым, отмечая необходимость проведения специальных исследований, выводы же А.Л. Якобсона он считает слишком категоричными, поскольку они мало подкреплены материалами археологических раскопок.
В 1941 г. ученый защитил кандидатскую диссертацию на тему «Архитектура средневекового Херсонеса». Война застала А. Л. Якобсона в Ленинграде. Вместе с героическими защитниками города он перенес тяготы блокады. Больного, его эвакуировали в Иваново, оттуда он переехал в Москву и стал сотрудником Московского отделения Института истории материальной культуры. В 1945 г. А. Л. Якобсон перевелся в Ленинградское отделение того же института, где плодотворно работал до конца жизни.
В послевоенные годы А. Л. Якобсон принимал активное участие в ряде археологических и историко-архитектурных экспедиций: на Дону, в Азербайджане,. Армении, Крыму. Большую часть времени, сил, энергии он отдал Херсонесу. Итогом многолетних научных усилий явилась двухтомная монография «Средневековый Херсонес» (т. I —1950 г.г т. II —1959 г.), за которую ему была в 1961 г. присуждена степень доктора исторических наук. Одним из главных дел своей жизни А. Л. Якобсон считал изучение средневековой архитектуры. Он глубоко вникал в историю зодчества Византии, Сирии, Болгарии, Кавказской Албании, Грузии, Средней Азии. Особенно его интересовали вопросы периодизации архитектуры, закономерности ее развития, взаимоотношения национальных школ и их специфические особенности.
Плодотворны были его исследования архитектуры Армении. В 1959 г. был опубликован его «Очерк истории зодчества Армении V—XVII веков», в котором дана картина последовательного развития армянской архитектуры на протяжении более тысячи лет. К памятникам зодчества Армении А. Л. Якобсон обращался постоянно: среди его работ — фундаментальные исследования о монастырских ансамблях (Гандзасар, Агарцин и др.), множество статей об отдельных малоизвестных или вовсе неизученных памятниках (церкви в Дыгере, Воскепаре и др.), обзор памятников архитектуры армян Крыма.
За какую проблему ни брался бы А. Л. Якобсон, разработка ее была свежа, часто неожиданна. В каждую работу он вносил свое видение художественного явления и памятников. Так было с хачкарами: он первым исследовал их как произведения искусства. А. Л. Якобсон внимательно следил за работами, посвященными средневековой архитектуре и искусству, живо откликался на многие из них рецензиями. Он был нетерпим ко всякому проявлению фальши, беспощаден к недобросовестности в работе, жестко и аргументированно критиковал труды, в которых искажались исторические факты, извращалась художественная сущность памятников.
В последние годы тяжелый недуг осложнял жизнь А. Л. Якобсона, врачи запретили ему поездки, не позволяли интенсивно работать. Но именно эти годы и стали самыми плодотворными в творческом отношении. Буквально одна за другой выходили из печати его книги, обзоры, статьи, рецензии, число которых превысило 120. Несколько рукописей он успел сдать в издательства, ряд подготовил к печати, многое осталось в черновиках и наметках. А. Л. Якобсон всю свою жизнь бескомпромиссно служил науке, чем снискал глубокое уважение специалистов (не только у нас, но и за рубежом). Труд его нашел широкое общественное признание: он удостоен нескольких государственных наград (орден Трудового Красного Знамени, медали), Президиум Верховного Совета АрмССР вручил ему Почетную грамоту.
