Алексей Иванович Тереножкин родился 26 ноября 1907 года в небольшом заволжском степном городке Николаевск Самарской губернии (позже — Пугачев Саратовской области) в семье книготорговца, купца второй гильдии Ивана Александровича Тереножкина. Он был вторым ребенком в семье. Начальное образование Алексей получил в церковно-приходской школе, затем перешел в гимназию, вскоре преобразованную в среднюю школу (тогда с девятилетним сроком обучения), которую окончил в 1926 году. Алексею Тереножкину уже с раннего детства были присущи невероятная целеустремленность и настойчивость в достижении.
Интерес к древней истории и археологии у него пробудился очень рано. Одной из первых книжек, прочитанных им, была «Борьба за огонь» Дж. Рони (Старшего). По воспоминаниям самого Алексея Ивановича Тереножкина, он в 1919–1920 годах обнаружил на берегах р. Большой Иргиз поселения бронзового века (срубной культуры). Несомненно, именно тогда и зародилась любовь к полевой археологической работе, которой Тереножкин был верен на протяжении всей жизни, внеся в ее методику существенный вклад.
Голод в Поволжье 1921 года прервал школьные занятия и поиски археологических памятников. Вернувшись в Пугачев, Тереножкин начинает активно сотрудничать с Пугачевским краеведческим музеем, проводя археологические разведки. В итоге им и заведующим музеем К. И. Журавлевым в 1928 году была составлена подробная карта поселений срубной культуры в Пугачевском уезде. В 1926 году, по окончании школы, в жизни 19-летнего Алексея Тереножкина произошло, безусловно, знаковое событие, определившее его дальнейшую судьбу: он познакомился с профессором В. В. Гольмстен и принял участие в археологической разведке Высших курсов при Самарском обществе краеведения, которая проводилась на территории восточнее Самары, по рекам Самара и Кинешо.
Осенью того же года А. И. Тереножкин поступил на археолого-этнологическое отделение названного учебного заведения. Так началось обретение профессии археолога. В 1927 году, в период обучения, А. И. Тереножкин осуществил раскопки на двух селищах срубной культуры — Успенском и Клопихинском, а также исследовал несколько курганов эпохи бронзы в группах вдоль правого берега р. Мокрая Клопиха. В 1928 году А. И. Тереножкин после окончания курсов перешел на историко-археологическое отделение этнологического факультета при 1-м Московском государственном университете, окончив его в 1930 году и завершив, таким образом, археологическое образование. Научными руководителями А. И. Тереножкина в студенческие годы были профессора В. В. Гольмстен и В. А. Городцов. К этому же времени относится знакомство молодого Тереножкина с Б. Н. Граковым.
Увлекшись еще в студенческие годы среднеазиатской археологией, А. Тереножкин несколько позже принимал участие в масштабных археологических разведках на востоке России, в Приуралье. В 1932 году он произвел разведку по р. Урал, от г. Уральск до г. Лбищенск (300 км), в 1933 году под руководством Б. Н. Гракова участвовал в обследовании зон проектируемых гидроэлектростанций в районе Орска и Магнитогорска. Истоки интереса к среднеазиатским древностям, побудившего А. И. Тереножкина посвятить им значительную часть своей жизни и научной деятельности, сам он объяснял впоследствии следующим образом:
«Проведя детство и юношество в Заволжье, в пограничье между Европой и Азией, в университете обратился к археологии Средней Азии, увлечение которой составило в моей жизни многое»
Уже первое непосредственное знакомство с археологическими памятниками Средней Азии укрепило мнение молодого исследователя в правильности сделанного выбора. Речь идет об участии в раскопках в 1927 году в Узбекистане, на цитадели г. Пянджикент VI–VIII вв., которые проводились под руководством А. Ю. Якубовского, а также в двух самостоятельных археологических разведках в Киргизии, в ходе которых Тереножкину удалось выявить неизвестные ранее огромные средневековые городища.
С 1934 года начался поистине плодотворный период археологических исследований А. И. Тереножкина в Средней Азии, который продолжался до 1948 года (и был прерван лишь войной, с 1941 по 1945 г.). н стал участником и организатором разведок и раскопок многих экспедиций на территории Казахстана, Таджикистана и особенно Узбекистана. В 1934 году в составе экспедиции М. В. Воеводского, совместно с А. А. Потаповым, молодой археолог осуществил исследования в Хорезме, в области нижнего течения Амударьи. Основным объектом изучения тогда явилось средневековое городище Замахшар с прекрасно сохранившимися фортификационными сооружениями. Здесь были произведены небольшие раскопки на местах горнов для обжига расписной поливной керамики. В ходе этих работ были собраны и фрагменты терракотовых и алебастровых статуэток, которым вначале не придали особого значения. Оказалось, что это были находки из античного Замахшара, остатки которого залегали под слоем наносного песка, но это стало понятным позже.
Летом 1937 года А. И. Тереножкин, который, по сути, был и начальником, и единственным научным сотрудником Хорезмской экспедиции, в пустынных безжизненных местностях к востоку от г. Тырткуль обнаружил группу (более 30) выдающихся памятников доарабского Хорезма. Среди них особенно выделялись своими масштабами и сохранностью раннесредневековая крепость Беркут-кала (то есть Орлиная крепость) и комплекс античных крепостей Аяз-калы. Как позже писал Алексей Иванович Тереножкин:
«В оазисе Беркут-кала мне приоткрылась завеса над главной тайной древности, над античным Хорезмом. Открытие в 1937 году памятников домусульманского Хорезма считаю своим важнейшим достижением».
Это открытие положило начало многолетним плодотворным работам Хорезмской экспедиции под руководством С. П. Толстова. В начале 1939 года А. И. Тереножкин стал научным сотрудником Института истории и археологии Узбекской Академии наук и из Москвы переехал в Ташкент. В качестве объекта диссертационного исследования он выбрал совокупность памятников VII–VIII вв., составляющих комплекс Беркут-кала, однако противодействие со стороны начальника Хорезмской экспедиции не позволило выполнить намеченную работу.
В сложившейся ситуации А. И. Тереножкин в 1940 году несколько изменил географию своих научных изысканий и перенес археологические исследования на окрестности Ташкента. Здесь для него особый интерес представлял могучий замок Ак-тепе на канале Боз-су. В ходе его раскопок были получены весьма успешные результаты по истории среднеазиатской монументальной архитектуры и материальной культуры домусульманского времени. Одновременно с этим, весной 1940 г., Алексей Иванович Тереножкин осуществлял наблюдения на строительстве Большого Ташкентского канала, получив ценные разнородные материалы от эпохи бронзы до начала II тыс. н. э.
Осенью 1941 года А. И. Тереножкин ушел на фронт. В рядах 4-й гвардейской армии он прошел славный боевой путь от Сталинграда до Вены и был награжден орденом Красной Звезды и медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией». Следует сказать, что, будучи на фронте, исследователь по поручению Военного совета 4-й гвардейской армии принял участие в написании большой книги «Боевой путь Н-ской гвардейской армии от Сталинграда до Вены». Она была издана в 1945 году и роздана на память бойцам и командирам.
После демобилизации А. И. Тереножкин вернулся в Ташкент и восстановился в прежней должности научного сотрудника Института истории и археологии АН Узбекистана. Основным объектом исследований он выбирает городище Афрасиаб — руины древнего Самарканда (Марканда античных авторов), одного из важнейших центров среднеазиатской цивилизации, разрушенного в 1220 г. полчищами Чингиз-хана. В 1946 году он переезжает из Ташкента в Самарканд, где создает постоянную Археологическую базу Института истории и археологии АН Узбекистана. Три года упорных работ в Афрасиабе (1945–1947 гг.) позволили исследователю получить важнейшие материалы для историко-археологической периодизации этого памятника. Ему удалось убедительно доказать, что Самарканд как большой город возник на месте городища Афрасиаб еще в ахеменидское время, в VI в. до н. э.
Открытие А. И. Тереножкина получило широкий общественный резонанс, и позже, в 1970 году, в Самарканде прошли юбилейные торжества, посвященные 2500-летию основания города. Итоги обширных и весьма результативных работ, осуществленных в 1940–1941, 1945–1947 годах, были подведены А. И. Тереножкиным в кандидатской диссертации «Согд и Чач», посвященной историко-археологической периодизации культур Средней Азии, блестяще защищенной 28 апреля 1948 года в Ленинграде в Институте истории материальной культуры АН СССР. А. И. Тереножкина справедливо считают одним из основателей современной среднеазиатской археологии.
Весной 1948 года, немногим более месяца до защиты диссертации, а точнее в Самарканде на раскопках Алексей Иванович Тереножкин познакомился с молодой женщиной, сыгравшей огромную роль в его судьбе и таким образом оказавшей немалое влияние на развитие среднеазиатской и украинской археологии. Этой женщиной была Варвара Андреевна Ильинская, в то время аспирантка Института археологии АН УССР. Она стала самой большой любовью в жизни А. И. Тереножкина, женой и верной соратницей в его последующей работе.
В декабре 1948 года по приглашению академика П. П. Ефименко, директора Института археологии АН Украинской ССР, А. И. Тереножкин переехал в Киев и был принят на должность старшего научного сотрудника в Отдел скифо-античной археологии. Так начался украинский период жизни и научной деятельности исследователя. 1 апреля 1949 года он стал заведующим Отделом и работал в этой должности до 1981 года, то есть в течение 32 лет.
А.И. Тереножкин стремительно и результативно вошел в восточноевропейскую проблематику. Одной из сложных проблем, за которую принялся исследователь являлась проблема хронологии так называемой белогрудовской культуры эпохи бронзы, выделенной еще в 20-х годах прошлого века, прежде всего на материалах памятников в районе Умани, а также ее хронологические позиции относительно древностей собственно скифской поры. Произведя разведки и небольшие раскопки весной 1949 года на белогрудовских памятниках вблизи Умани, Алексей Иванович Тереножкин четко установил, что белогрудовская культура относится к концу бронзового века.
Остро стал вопрос о возможности существования неких архаических памятников железного века между белогрудовской культурой и древностями скифской поры. И такие памятники были обнаружены А. И. Тереножкиным весной 1949 и поздней осенью 1950 годов в ходе обширных разведок, проведенных на севере Черкасской и юге Кировоградской областей. Он открыл группу неизвестных раннее городищ, среди которых по масштабам выделялось городище в урочище Черный Лес, в верховьях р. Ингулец, на севере Кировоградской области. Осуществленные раскопки показали, что все эти поселения относятся к предскифской поре.
Это позволило А. И. Тереножкину выделить особую культуру начала раннего железного века в Среднем Поднепровье, являющуюся звеном между поздним бронзовым веком и собственно скифской эпохой. Эта культура получила название чернолесской. Выделение данной культуры имело огромное значение для понимания позднейшего предскифского периода не только в Лесостепном Правобережье, но и на Украине вообще. Уже в это время А. И. Тереножкин приходит к оригинальному выводу о том, что скифская культура не сформировалась на основе срубной культуры бронзового века, как считал ряд специалистов, в первую очередь московские скифологи, а между культурами есть некий переходный период — от бронзы к железному веку.
В последующее время ученый вплотную занялся этой проблемой. В 1958 году в Москве в Институте археологии АН СССР, Алексей Иванович Тереножкин успешно защитил докторскую диссертацию «Предскифский период в Днепровском Лесостепном Правобережье», изданную тремя годами позже в виде основательной монографии. Одним из важнейших положений этой работы был вывод о глубоких местных корнях и этнокультультурной преемственности населения Правобережного лесостепного региона, начиная от тшинецко-комаровской культуры эпохи бронзы до зарубинецкой культуры включительно. Это население, по мнению исследователя, должно быть соотнесено с праславянами. Данная монография и доныне считается одной из наиболее глубоких и важных работ по изучению предскифского периода, хотя с годами появились новые материалы, которые позволили уточнить некоторые представления об этом времени, в частности хронологические позиции чернолесской культуры и другие вопросы.
Занимаясь проблемами предскифского времени в украинской Лесостепи, А. И. Тереножкин еще с 50-х годов параллельно начал работать и над вопросами археологии доскифского периода юга Восточной Европы, а также — собственно скифской археологии. Он прекрасно осознавал: в зависимости от того, как будут решаться вопросы позднейшего предскифского периода на юге Восточной Европы, зависит и понимание ряда проблем собственно скифской археологии.
Значительное внимание изучению древностей позднейшего предскифского времени в эти годы уделяли помимо А. И. Тереножкина еще два известных специалиста — московский исследователь Е. И. Крупнов и ленинградский — А. А. Иессен. Е. И. Крупнов в процессе раскопок Каменномостского могильника кобанской культуры на Северном Кавказе (Кабарда) обратил внимание на группу погребений с вещами переходного периода — от эпохи бронзы к раннему железному веку, найдя при этом аналогии ряду изделий в степных памятниках юга Восточной Европы. Датируя эти погребения концом VIII–началом VII в. до н. э., Е. И. Крупнов объяснял наличие в них вещей «восточного облика» степным киммерийским влиянием.
В 1952 году Алексей Иванович Тереножкин опубликовал статью, где он впервые, опираясь на материалы Каменномостского могильника и фрако-киммерийских древностей Карпато-Подунавья, объединил в культурно-хронологическую группу степные погребения конных воинов из курганов Черногоровского, Камышевахского и Малой Цимбалки. Он датировал их позднейшим предскифским временем (не позже конца IX–VIII в. до н. э.), правда, воздержавшись от этноисторической трактовки этих памятников.
А. А. Иессен полагал, что древности подобного типа могли принадлежать как киммерийцам, так и древнейшим скифам, материальная культура которых, по его мнению, была весьма близкой. Но основная заслуга в разработке периодизации, хронологии и культурно-этнической трактовке позднейших предскифских памятников юга Восточной Европы принадлежит А. И. Тереножкину. Детально и тщательно исследовав весь круг известных источников, он в ряде обстоятельных статей и в своем завершающем по этой проблематике труде — монографии «Киммерийцы» — показал, что позднейшая предскифская культура, сложившаяся на базе культур эпохи поздней бронзы (в первую очередь — срубной), может быть разделена на два последовательных хронологических этапа (или группы) — черногоровский (900–750 гг. до н. э.) и новочеркасский (750–650 гг. до н. э.).
При этом ученым были сделаны два важнейших вывода: 1) указанная позднейшая предскифская культура принадлежит историческим киммерийцам; 2) культура черногоровско-новочеркасского типа не трансформировалась в скифскую культуру, а была сменена ею механически. Это открытие вносило ясность не только в понимание предскифского периода, но и открывало новые перспективы для скифоведения. А. И. Тереножкин хорошо понимал значение сделанного им в изучении предскифского периода:
«Книгу “Киммерийцы” считаю главным итогом своей научно-исследовательской деятельности за прошедшие 30 лет: в ней найдены подступы к правильному освещению культуры киммерийцев в нашей стране, она завершила поиск этих начал, о чем мечтали многие наши предшественники».
Монография «Киммерийцы» вызвала широкий положительный резонанс в кругу специалистов как отечественных, так и зарубежных, занимающихся проблемами раннего железного века. Вместе с тем необходимо отметить, что не все положения А. И. Тереножкина были восприняты уже в то время однозначно. Так, например, А. М. Лесков, принимая в целом периодизацию А. И. Тереножкина, предложил иную этнокультурную трактовку и хронологию черногоровской и новочеркасской групп, относя первую из них (середина VIII–начало VII в. до н. э.) к позднейшим киммерийцам, а новочеркасскую (конец VIII–начало последней четверти VII в. до н. э.) — к древнейшим скифам.
Позже появились иные точки зрения, в частности, о возможности соотнесения с киммерийцами только одной из двух групп позднейших предскифских памятников, а именно новочеркасской группы, и пр. И все же, по прошествии 30 лет, несмотря на определенное увеличение источниковой базы, можно с ответственностью утверждать, что в целом разработки А. И. Тереножкина по киммерийской проблеме не устарели. Значительная часть специалистов в области археологии раннего железного века по-прежнему работает в системе научных координат, четко определенных в предскифской проблематике А. И. Тереножкиным.
Скифская культура и — тема, которая занимала большое место в его научно-исследовательской работе на протяжении всей жизни А.И. Тереножкина. При этом надо подчеркнуть, что скифская тема, по сути, разрабатывалась им параллельно с изучением предскифского периода. Основными направлениями, привлекавшими его внимание, были: формирование скифского этноса и происхождение скифской культуры, возникновение и характер скифской государственности, вопросы этногеографиии Скифии.
Результаты исследований нашли выражение в ряде блестящих основополагающих статей Алексея Ивановича Тереножкина, таких, как «Об общественном строе у скифов» (Тереножкин, 1966), «Скифская культура» (Тереножкин, 1971), «Класи і класові відношення у Скіфії» (Тереножкін, 1975) и др. Квинтэссенцию этих разработок содержат написанные совместно с В. А. Ильинской обстоятельные разделы для «Археології Української РСР» (1971), «Археологии Украинской ССР» (1986) и фундаментальная монография «Скифия VII–IV вв. до н. э.» (Ильинская, Тереножкин, 1983).
Согласно концепции Тереножкина, скифы-иранцы, принесшие свою кочевническую культуру из глубин Азии, завоевали древнее автохтонное население Северного Причерноморья, ассимилировали его и широко распространили свою культуру. В Степи и Лесостепи, подчеркивал в своих трудах исследователь, существовали не две культуры (как считали представители, прежде всего, московской школы скифоведения), а единая скифская, принадлежавшая племенам, различающимся по этносу и хозяйственному укладу.
В степной части Северного Причерноморья обитали скифы-иранцы, занимающиеся кочевым скотоводством. Скифами (как и В. А. Ильинская) исследователь считал и большую часть населения Левобережной Лесостепи, основным занятием которого было земледелие. Что же касается Правобережья Среднего Приднепровья, а также бассейна р. Ворскла на левом берегу, то здесь А. И. Тереножкин помещал земледельческо-скотоводческое население нескифского этноса, вероятных праславян. Вся территория Степи и Лесостепи входила в состав единого политического объединения — Скифии.
Надо сказать, что этим взглядам А. И. Тереножкин следовал до конца своей жизни, стремясь постоянно подкреплять их новыми аргументами. Разумеется, широта обобщений, должная аргументация тех или иных положений нуждались в конкретных археологических материалах из памятников скифской культуры в различных регионах Северного Причерноморья. Алексей Иванович Тереножкин осуществил весьма результативные раскопки древностей скифской поры, причем, как правило, выступал новатором как с точки зрения масштабов изучаемых им памятников, так и применяемой методики.
Перечень раскопанных исследователем памятников скифского времени весьма значителен. В Лесостепи к таковым, безусловно, относится 9-метровый (при диаметре 60–70 м) курган, исследованный в 1950 г. у с. Глеваха на Киевщине, содержащий под насыпью обширную погребальную камеру. Без учета опыта раскопок А. И. Тереножкиным этого выдающегося погребального памятника, принадлежавшего, по-видимому, скифскому вождю архаического времени, последующие исследования больших лесостепных курганов вряд ли были бы успешными. В еще большей степени сказанное касается исследования «царского» скифского кургана вблизи Мелитополя. По сути, это были первые раскопки памятника подобного класса после известных дореволюционных открытий Н. И. Веселовского.
С именем А. И. Тереножкина с середины 1960-х годов связано и начало массовых раскопок скифских курганов, в основном IV–III вв. до н. э., в районах крупных новостроек на юге Украины. Именно тогда довольно широко стала применяться методика определения скифских курганов с помощью ручного бурения. Вот как писал по этому поводу сам ученый:
«Первые попытки бурения курганов были предприняты при раскопках около Борисполя на левом берегу Днепра к востоку от Киева, когда было прочно установлено, что они очень эффективны: из массы окружающих древнеямных и других курганов стало возможным безошибочно находить скифские».
Было бы несправедливо не упомянуть, хотя бы кратко, и о вкладе А. И. Тереножкина в изучение степных культур эпохи бронзы. Достаточно вспомнить его раскопки кургана Сторожевая Могила, где впервые были обнаружены остатки повозки древнеямной культуры, великолепные результаты, полученные экспедицией под его руководством, при изучении курганов ямной, катакомбной, срубной культур на р. Молочная, где в общей сложности было исследовано более 500 погребений. При этом им были внесены зачастую серьезные поправки в атрибуцию и хронологию некоторых категорий памятников. Так, например, А. И. Тереножкину удалось доказать, что каменные антропоморфные изваяния, относимые ранее к киммерийцам, на самом деле принадлежат ямной культуре.
Следует также подчеркнуть, что именно в результате раскопок на р. Молочная были исследованы обширные сарматские могильники, составившие основательную источниковую базу для занятия сарматской проблемой на Украине. И все же, наверное, одним из важнейших научных достижений А. И. Тереножкина в ходе его многолетних работ на Украине, помимо открытия новых культур или исследования ярких археологических памятников, было создание и воспитание киевской школы специалистов в области археологии раннего железного века, в которую вошли его единомышленники и ученики. Исследователя не стало 19 мая 1981 года.
