Поселение на г. Кара-Тау
В 2013 году у села Сенное в Белогорском районе был обнаружен новый памятник археологии, представляющий собой укрепление и поселение рядом с ним. Памятник располагается в 1 км к западу от села на вершине и относительно пологих северо-западных, северных, северо-восточных и восточных склонах горы Кара-Тау. Склоны в других направлениях и вершина горы, поросшие лесом, сравнительно крутые и труднодоступные.
От северного подножия горы до вершины ведет относительно пологая заброшенная лесная дорога, видимо, использовавшаяся и во время жизни поселения. Справа и слева от дороги на значительном пространстве фиксируются остатки террас, задернованные развалы кладок, места выборки камня, заплывшые ямы, похожие на бывшие колодцы. Вершину горы занимает укрепление, от которого сохранились развалы стен высотой местами около 2,5 м. Стена была сложена из бутового камня и ограждала пространство размером около 50х30 м. С южной стороны и в прочих местах, где гора имеет крутые склоны, стен нет. В северо-восточном секторе стены есть холм, который, вероятно, является задернованными руинами башни и входа в укрепление.
У подножия горы, ближе к кромке леса на одной из террас находились амфорные осколки из грабительских ям глубиной 0,5-1,0 м. Ямы были вкопаны между деревьев, чья корневая система помешала грабителям их углубить и расширить. Помимо того, в ходе осмотра памятника, были обследованы два грунтовых могильника, находящиеся у подножия горы. Первый из них находится у северо-западной окраины села Сенное, второй – на юго-западной окраине.
В составе находок имеются обломки горловин двух светлоглиняных узкогорлых амфор типа C и D. По типологии С.Ю. Внукова амфоры этого типа датируются от второй четверти до конца II в. н.э. Амфоры типа D были датированы Д.Б. Шеловым первой половиной III в. н.э. Гончарная керамика без лакового покрытия представлена относительно незначительным количеством фрагментов. Среди них: обломки кувшинов, стенок, ручек и нижних частей сосудов. В числе находок также встречается краснолаковая керамика, чей комплекс состоит из многочисленных обломков разнообразных сосудов. Один из фрагментов представляет собой обломок чашки с отогнутым венчиком, покрытой лаком красного цвета. Такие чашки начали производить, согласно А.Е. Пуздровскому, в 70-80-е гг. н.э. Сосуды этой формы встречены в ряде крымских памятников, датирующихся последней третью I – первой половиной II вв. н. э. (Битакский, Усть-Альминский некрополи).
Среди прочего обнаружены фрагменты верхних частей тарелок с горизонтально отогнутым краем, имеющим «площадку», орнаментированную насечками. На внешней стороне одного из венчиков сохранились следы крепления горизонтальной ручки-прилепа. Данные фрагменты соответствуют тарелкам Понтийской группы формы 9 по Д. В. Журавлеву, он отметил, что один из таких сосудов найден в комплексе середины — второй половины II в. н.э. на могильнике Бельбек IV. Несколько обломков относится к глубокой тарелке со скругленными стенками и желобком по верхнему краю венчика. По форме венчика сосуд сопоставим с тарелками, происходящими из комплексов первой половины — середины III в. н.э.
Ряд фрагментов относится к усеченно-коническим чашкам с вертикальным бортиком формы 5 Понтийской группы по Дж. Хейсу. Одну из таких чашек удалось склеить из фрагментов полностью. Внешняя сторона бортиков некоторых изделий украшена одним или двумя желобками. Эти фрагменты соответствуют чашкам формы 30.3 по Д. В. Журавлеву, отметившему, что комплексы с такими сосудами в могильниках Бельбек III и Бельбек IV датированы в рамках последней четверти I в. н.э. — начала III в. н.э.
Наиболее поздним сосудом в рассматриваемом комплексе керамики является фрагмент тарелки с вертикальным бортиком и следами ротации на внутренней поверхности. Следов лака на тарелке нет, однако, её можно отнести к краснолаковым изделиям, поскольку известные сосуды похожей формы обычно покрыты лаком-обмазкой низкого качества. По формальным и технологическим признакам данная тарелка сопоставима с сосудами типа IV-A по А. А. Труфанову, встречающимися в комплексах второй половины III–IV в. н.э., но не исключается и датировка в рамках всего III в. н.э.
Большое количество находок относится к лепной керамике. Несколько фрагментов представляют собой обломки изделий с лощеной поверхностью. Среди них толстостенная усеченно-коническая тарелка с ребром под венчиком, фрагмент горла кувшина, нижняя часть небольшого сосуда (кувшина?), миниатюрный сосуд типа солонки и обломок ножки курильницы. В составе комплекса лепной посуды имеются обломки венчиков крупных горшков, многочисленные фрагменты днищ и стенок. На одном фрагменте стенки имеется конусовидный налеп, несколько обломков украшено дуговидными налепами. Считается, что парные дуговидные налепы на плечиках лепных сосудов выполняли функцию ручек-упоров, но в некоторых случаях, вероятно, они являлись рельефной орнаментацией, имитирующей ручки. Подавляющая часть сосудов с подобными ручками-упорами имеет широкое горло и типологически относится к горшкам. На одном из фрагментов маленький налеп расположен на горле под самым венчиком, поэтому его утилитарное назначение не очевидно.
В составе керамического комплекса выделяется группа миниатюрных лепных сосудов. Среди них четыре миниатюрные широкогорлые амфорки. Высота трех сосудов составляет 9,7 см, 10,8 см и 11,9 см, у четвертого венчик отбит. Поверхность сосудов обожжена до красно-оранжевого цвета с темными черно-коричневыми пятнами на поверхности, что является следствием неравномерного обжига, один из сосудов сделан из серо-коричневой глины. Он, судя по отсутствию прослеживаемых следов прилепов от второй ручки, является одноручным, но по форме корпуса аналогичен прочим. Миниатюрные лепные амфоры, несколько отличающиеся по форме, известны среди материалов раскопок памятников Северо-Западного Крыма: городища Тарпанчи и Беляусского могильника. Три маленькие лепные амфоры (высотой 13,7 см, 8,2 см и 9,7 см) и одна несколько больших размеров (около 17 см), происходят из погребений Усть-Альминского могильника.
Самую многочисленную группу лепных изделий, происходящих из грабительских ям на поселении Кара-Тау, составляют курильницы, отличающиеся размерами, высотой ножки и формой подставки. Из отвалов извлечены обломки не менее чем от полусотни курильниц и это далеко не все их количество. Поверхность некоторых из них обожжена до красного цвета с серой прослойкой в середине, есть изделия темно-серого цвета, что, вероятно, следует объяснять разницей температур при обжиге. Изделия рассматриваемой формы обычны в погребениях позднескифской культуры Крыма I–III вв. н.э., находки более раннего и более позднего времени крайне редки. Наличие изделий данного типа в составе погребального инвентаря захоронений предполагает их ритуальную функцию.
С территории поселения Кара-Тау происходит несколько фрагментов стеклянных сосудов. Среди них обломки высокогорлых бальзамариев, верхние части полусферической чашки с отогнутым венчиком и сосуда баночной формы, фрагменты ленточных ручек и нижних частей сосудов различных форм. Фрагмент массивного цилиндрического горла сосуда из зеленоватого стекла, вероятно, относится к бальзамарию типа I-1-А или II-1 по типологии Н. З. Куниной и Н. П. Сорокиной, которые датировали такие сосуды от середины до последней четверти I в. н.э. Фрагмент более узкого горла из бесцветного стекла, скорее всего, может относиться к бальзамарию типа I-2, варианта В, Г или Д, датировка которых определена в рамках последней четверти I — первой половины III в. н.э.
Нумизматический материал с данного памятника относится к II– IV вв. н.э., что совпадает с датировками керамического материала. Находка клада боспорских статеров в количестве 230 штук, выпущенных во время правления Фофорса (285/6–309/10 гг. н.э.) и Рескупорида V (318–336 гг. н.э.) указывает, что на руках у обитателей поселения скапливались значительные суммы. Кроме этого, есть информация о находках кладов боспорских статеров II–IV вв. н.э. и на других подобных памятниках региона: Карасан-Обе, Яман-Таше, Бор-Кае. Известны и опубликованы монетные клады Таракташа. Поступление в регион и на конкретные памятники такого количества монет боспорской чеканки указывает на размещение на них военных поселенцев, которые получали жалованье деньгами. Эти сбережения в виде кладов находят до сих пор на вышеуказанных памятниках и прилегающих к ним территориях.
Поселение Кара-Тау, видимо, относится к тем памятникам Предгорного Крыма, существование которых продолжалось и в IV в. н.э. Похожая ситуация, например, наблюдается на поселении, расположенном на склоне Барабановской балки, где зафиксированы культурные отложения III и IV вв. н.э. Исследователи этого памятника допускают, что он существовал с I в. н.э. по IV-е столетие включительно.
